Журнал Общественное мнение

ТОП-НОВОСТИ


RSS



 
 
№3(162), март 2013 г.

Внутренний голос

О юбиляре и дивидендах

Комментарии (95)

1

Рейтинг

Пресс-рейтинг

Комментарии (323)

2

Теневой кабинет

Бурления и маета

Комментарии (2256)

3

Режем look. Марина Алёшина

Комментарии (50)

4

Де-факто

Под «Петровским «Молотом». Как попытка выполнить гособоронзаказ привела к уголовному делу

Комментарии (110)

5

Персона

Михаил Лысенко: интервью из-за решетки

Комментарии (52)

6

Дикое поле

Почти идеальное убийство. В истории уничтоженного авиазавода рано ставить точку

Комментарии (2211)

7

Бизнес-решения

Удачные решения для вашего бизнеса

Комментарии (142)

8

Корпоративные новости

Новости МегаФона

Комментарии (49)

9

Люди&Деньги

Праздник вкладчика

Комментарии (76)

10

Рынки&компании

Бизнес со взысканиями. Коллекторско-долговой рынок Саратова

Комментарии (1430)

11

Тема

А вот они мебеля!

Комментарии (69)

12

Школа

Навязчиво, чрезмерно, повсеместно…

Комментарии (62)

13

Саратовская епархия: люди, годы, грехи. Леонид Коссович как зеркало вузовской клерикализации (часть первая)

Комментарии (519)

14

Наблюдатель

«Это провокация!» Студенческое движение в Саратове: от революции философов до забастовок по приказу

Комментарии (256)

15

Теория&практика

Будущее трамвая светло, но дорога к нему извилиста

Комментарии (616)

16

Де-факто

Журналист, читатель и писатель

Комментарии (34)

17

Спорт-line

Экосистема нового фитнеса

Комментарии (285)

18

Вопрос номера

Вопрос номера

Комментарии (27)

19

Открытия

Kvartal & Cop.Copine

Комментарии (113)

20

Кино культ

«Охота»

Комментарии (109)

21

Альбомы культ

Маргулис & Посвящение Михею

Комментарии (115)

22




новости саратова



























Сайт журнала "Общественное мнение" самые свежие новости Саратова. Читайте блоги ведущих журналистов города, комментарии к саратовским новостям, смотрите телепередачу "Общественное мнение".


Создание сайта www.info-expert.ru
Реклама компаний:


Статистика посещений

Hits
4651068
473

Hosts
859474
157

Visitors
1709904
157
3

Яндекс.Метрика
Rambler's Top100
Общественно-политический и экономический журнал, г. Саратов

Блог Шаина Абдуллаева

Версия для печати

Список блогов Текущий блог
Войти Регистрация


 Шаин Абдуллаев«Полтора Землекопа» о любви к Кирову, корейскому кинематографу и сибирскому панку
Впервые я встретился с Егором три года назад на совместном концерте в Москве. Тогда он был вокалистом ска-группы «Battletoads». Мы сидели в гримерке, разучивали новые тексты и травили шутки. Когда Егор вышел на сцену, стало понятно, что зал будет качать. После ухода из «Battletoads» он стал читать рэп. Рэп «Полтора Землекопа» базируется на принципах социальной справедливости, ненависти к капиталистическому обществу и высмеивании шовинистических предрассудков.
Мы пообщались с Егором, чтобы узнать о его любви к городу Кирову, корейскому кинематографу и сибирскому панку.



– Здорово мужик, пару слов о себе.
– Привет. Меня зовут Егор Самарин, родился и всю жизнь прожил в Рязани. Работаю на фабрике «Красный октябрь». Музыкой занимаюсь с 2005 года, а тексты пишу и того дольше.

– Как появился проект «Полтора Землекопа»?
– Я начал слушать рэп в 6-7 классах, потом появился КиШ и потихоньку я ушел в панк-рок. Какое-то время вообще не интересовался хип-хопом. К рэпу интерес вернул «Кровосток», а желание читать самому появилось после знакомства с творчеством Дяди Жени. К тому же я понял, чего не хватало всем группам, в которых я пел. В них, кроме меня, были другие люди. Название само пришло в голову, вспомнилась сказка «В стране невыученных уроков». Сначала я говорил всем, что «Полтора Землекопа» – это потому, что я крупный пацан, а землекоп по рабочему классу. Потом я чаще соотносил копание земли с андеграундом.

– Правда, что Алехин из «Макулатуры» должен был тебя продюсировать?
– Продюссировался проект «Голый Землекоп», а не я. Закончилось всё парой треков, у меня пропал интерес к абстрактному хип-хопу, и с тех пор не возвращался, не было такого настроения. Женя и Костя талантливые пацаны и я очень уважаю их творчество, но мы двигаемся в разных направлениях.

– Не жалко было распускать «Battletoads», или это был необходимый шаг?
– Жалко, конечно, такой бэнд очень сложно собрать, я бы и не стал пытаться, в рамках Рязани, найти других музыкантов такого уровня. Шаг был, безусловно, необходимый, интерес у многих пропал к «Battletoads», и последний год его существования почти не было репетиций.

– Когда ты выступал с «Battletoads», у вас были проблемы с бонами?
– Нет, в основном все проходило без траблов. Только раз помню после гига в Москве несколько дебилоидов выбежали, зарядили панку битой по башке и встали на лыжи.

– Я знаю, что все тексты ты пишешь сам, а кто помогает тебе с битками и сэмплами?
– Первый микстейп писал на той же студии, где писали альбом «Battletoads». Епиху «Отражение» записывал на студии «Лови Момент records» у старого рязанского хип-хапера Эл Хаммера, ему отдельное спасибо за сведение и мастеринг. Музыку для пары треков написал рязанский товарищ Никита Слип. Пока планирую писать альбом на минуса диджея Шрама из Волжского. Он очень опытный композитор, я рад нашему знакомству. Будут треки и на минуса других ребят.

– Какие артисты и музыканты повлияли на твое мировоззрение?
– Я слушаю много музыки в разных стилях. Сложно сказать кто больше. Летов однозначно и ещё несколько сибирских банд. Из рэпа Пост Мортем, Дядя Женя, «Соль Земли» всегда заставляют развиваться. Из панк-рока никогда не переставали нравиться «Тараканы», одни из немногих способные писать альбомы полные хитов и по сей день.

– Судя по твоим песням, ты поклонник Летова и Башлачёва?
– Насчёт Летова, да. Лютый фэн. Мне не даёт покоя, что я так и не попал ни на одно выступление, вот видимо извиняюсь так, цитируя, всюду напоминая о нём. А Башлачёва не могу назвать кумиром, люблю отдельные композиции, но его образ и его печальная история подошли для тематики ep «Отражение».

– Что сейчас записано на твой плеер?
– Хотел посмотреть, но понял, что оставил его вчера на гиге в Скопине на сквоте. Точно помню, что был Рэм Дигга, «Саграды» сольные треки, папка «ЗЕМЛЕКОПЙО» с моими минусами, альбом «Гарлик Кингс» и что-то ещё.

– С кем из отечественных хип-хоп артистов ты хотел бы сделать совместные треки?
– Скоро будут совместки с Напасом и Саней Краймом. Тур если будет то тоже, скорее всего с Краймом. Приоткрою завесу тайны: скоро откроется хип-хоп лейбл, и на первых парах мы с Краймом будем его представлять. Так что все тусы, презентации и туры под его эгидой будут проходить при нашем участии.

– Не так давно, ты стал вокалистом стрит-панк команды «Rebel Generation», какие планы на будущее?
– Развиваться, писать, играть, петь, орать, и всё в таком духе. Думаю, мне не хватало их, равно как и им меня. Сейчас дописываем епиху на 5 треков, готовимся к паре гигов.

– Чем живет музыкальная сцена Рязани, с какими трудностями сталкивается?
– Коллективов хватает, с клубами сейчас ситуация весьма неплохая. Было куда хуже всё. А было и лучше.

– Что нужно сделать для создания настоящего юнити в России?
– Юнити, конечно, каждый понимает по-своему. С кем юнити и против кого – всегда оказывается под вопросом. Вообще объединение как таковое возможно только при наличии думающих людей, а с ними сейчас в стране дефицит. Плюс к тому объединению всегда мешают ярлыки в плане: «Он не с нами, он не такой, он называет себя иначе». Вот пока мы не перестанем искать себе врагов только из-за каких-то нелепых самоопределений и сами не откажемся от таковых, никакого юнити не будет.

– Как думаешь, субкультура вредит общению и более широкому объединению молодежи, усвоению важных идей, или нет другого способа их актуализации, кроме как внутри закрытого сообщества?
– Проблема, конечно не в многообразии субкультур, а в неправильном их понимании. Люди не хотят видеть дальше своего носа и дальше своего крю. В фильме «Варриорз» есть момент, где после переклички банд, персонаж говорит: «Нас здесь сейчас 60 тысяч, копов в городе 40 тысяч, так какого х…я мы продолжаем драться друг с другом?». Его кстати убили потом.

– А из зарубежного рэпа тебя что качает?
– «Transplants» просто башню сносят. «Некро-ништяк», «Винни Паз» и их околотуса. Еще очень люблю поляков «A jezusovy kazali spac» (точно на…бался в названии, в общем AJKS).

– Олдскул?
– Временами тянет послушать «Big pun'a» или «Krs-one». Еще сайпресы очень крутые и «Бисти бойс». Но русский рэп слушаю больше.

– Разделяешь идеи стрейтэйдж и веганства?
– Разделяю позицию непьющих и некурящих людей. Недавно завязал с этими пагубными привычками, но никак называть себя не хочется в связи с этим, разве что «молодец». Возможно, будет момент, когда мне захочется выпить или ещё чего, а я не люблю что-то делать против своей воли, я бросил, потому что мне так сейчас хочется. Веганство жёсткое не поддерживаю. Вегетарианцев уважаю. Иногда отказываюсь от мяса, на какое-то время, ну больше не по этическим принципам, а для здоровья.

– Как относишься к левой и анархистской теории, практике?
– Политика для меня очень сложный вопрос. К умным людям отношусь положительно, к анархам по моде – отрицательно. К тем, кто сам рассуждает – положительно, к тем, кто читает всё подряд и живёт прочитанным – отрицательно. Очень остался доволен поездкой на «Либком» (форум антиавторитарных левых сил,– прим. «ОМ») в прошлом году.

– Расскажи.
– Было много всего: дискуссии, доклады, совместные тренировки, даже небольшое выступление Укропа (анархо-активиста,– прим. «ОМ»). Впечатления остались различные, как хорошие, так и плохие. Помню, в начале, когда надо было назвать имя город и политические убеждения, я сказал: «Егор. Рязань. Читаю рэп».

– Что тебя вдохновляет?
– Девушки. Их отсутствие. На данный момент наличие одной вдохновляет больше всего. Музыка чужая. Своя иногда. Фильмы интересные очень вдохновляют. Общение с приятными людьми. С неприятными, порой,– ещё больше. Жизнь, смерть… Многое вдохновляет.

– Ты знаешь, что никакого «плана Даллеса» на самом деле не существует?
– Это как утверждать, что бога нет, или что-то типа того.

– Это конспирология, хотя, понятно, откуда ноги растут.
– Версий множество и каждый поворачивает историю этого плана как ему удобно. Как и любые другие «факты» из истории. Я не считаю, что он есть, или, что его нет. Просто всё, что в нём описано, имеет место быть, и на худой конец просто интересно было порассуждать на эту тему.

– Кроме Олдоса Хаксли, каких писателей ты бы мог назвать своими учителями?
– Да и Хаксли я не считаю учителем, я вообще мало читаю. Землекоп не любит читать. Надеюсь, кто-нибудь скажет, что я глупый из-за этого. Больше люблю кинематограф. А если читать, то стихи.

– Какие фильмы и чьи стихи?
– Из режиссеров котирую Стоуна, Кубрика, Ричи. Любимые фильмы: «Народ против Ларри Флинта», «Прирожденные убийцы», «Варриорс», «Олдбой», «Святые из трущоб» и, пожалуй, все дословные переводы Гоблина, по крайней мере – ранние. Еще люблю зарубежные сериалы: «Декстер», «Побег». Люблю стихи Высоцкого, а вот его песни никогда особо не нравились.

– «Олдбой» – отличное кино!
– Вся трилогия мести шикарная, но «Олдбой», все-таки,– самый удачный из них. Сколько раз смотрел, не мог оторваться, даже с подругой расстался, потому, что она без эмоций его смотрела. Ха-ха-ха.

– В романе «Trainspotting» Ирвин Уэлш назвал околофутбольную шумиху ерундой, которая мешает объединению рабочего класса. Ты согласен с этой точкой зрения?
– Абсолютно. Может многие обидятся, но я считаю драки из-за флажков полной ерундой и детским садом. И это не только околофутбола касается. Разумеется, в околофутболе, как и везде, есть здравые люди и движения. Так что я не хотел бы обобщать.

– Как ты проводишь свободное от работы время?
– Я занимаюсь спортом около года, и результаты радуют с каждым днём всё больше. Зимой в основном дома, когда тепло бегаю в лесу регулярно, тягаю гантельки, отжимаюсь. Фильмы смотрю, обычно параллельно с тренировками. Тексты пишу. В выходные по городам гоняю, рэп читаю, с друзьями общаемся, если в Рязани.

– Расскажи про самую запоминающуюся вписку.
– Самая шикарная вписка была после совместного гига со «Skampararas» в Москве. В силу кутежа я не поехал на вписку со всеми и остался с одним типом. Нашли каких-то знакомых, поехали в Жулебино, засели в падик, ждём пацана, который должен нас вписать, но по дороге к нам его принимают мусора. Было холодно, начало марта, и мы пили водку, чтоб хоть как-то разогреться и уснуть. На следующий день все разъехались, а мне нужно было протусить до двух дня, и приехать на Манежку по старой работе. В итоге я проехал 6 кругов в метро по кольцу и обошёл миллион раз Красную площадь, так что «мартенс» поломался на две части.

– В каком городе тебе рады больше всего?
– Киров, наверное. Там вообще самые прекрасные люди живут. Не в обиду другим. Но к Вятке у меня отдельная любовь. А так везде хорошо принимают, в основном. В Минске нравится очень, в Нижнем, в Питере, Волжском, Волгограде. В общем, везде, где был – хорошо там, где не был, наверное,– тоже неплохо.

– Наркотики и религия, по-твоему, одно и то же?
– Нет, приход разный. Я долгое время был убеждённым атеистом, но как-то так сложилось, что стал верить в некую высшую силу, которую я никакими именами не называю, да и вообще не уделяю ей особого внимания, просто чувствую её присутствие. Наркоманов и религиозников объединяет только неуверенность в себе. А лёгкие наркотики в порядке исключения я не считаю чем-то ужасным. Как и адекватную веру в высшие силы.

– Когда ждать полноценного альбома «Полтора Землекопа»?
– Мы уже начали писать новый материал со Шрамом, хочется верить, что к осени он будет готов. Скорее всего, к тому моменту проект уже будет называться «Землекоп».

– Где тебя можно будет увидеть и услышать в ближайшее время?
– В скором времени планируется Минск, Киев, звали в Екатеринбург и Самару, но работа пока может не позволить.

– Представь, тебе звонят «Wu Tang Clan» и приглашают с ними в мировое турне. Жизнь удалась?
– Если честно я не очень люблю «Ву танг», ну а так-то да, было бы некисло подразвиться в таком туре. Я бы потом зазнался и у меня на гигах чики танцевали бы гоу-гоу.

Группа вконтакте: http://vk.com/id152038385#/poltora_zemlekopa_rzn
Lastfm: http://www.lastfm.ru/music/Полтора+Землекопа


Постоянный адрес |  Просмотров: 3151 |  Комментариев: 4
Добавить комментарий


 Шаин АбдуллаевThrow down your Arms


Когда плачет Шинед О’Коннор, трудно удержаться и тоже не заплакать. Когда она играет в классический джаз, Билли Холидей улыбается на небесах. Когда она поддерживает IRA, английские цинковые мальчики спят. Когда она становится католическим священником, в Ватикане идет дождь. Когда она записывает альбом светлой и теплой музыки реггей, Вавилон бушует, а Маркус Гарви отбивает чечетку на 20 долларах.
Пластинка «Throw Down Your Arms» вышла в 2005 году и стала очередным поворотом в музыкальной и духовной эволюции знаменитой бунтарки, откровенным признанием в любви ямайской культуре. «Я одна из тех людей, – говорит Шинед, – кого бы сейчас не было на свете, если бы не растафарианство». И когда тридцатидевятилетняя поп-икона заклинает: «Jah no dead», остается только согласиться с ней.
Одна из лучших поп-певиц 90-х, собрала очень сильную команду, чего стоят одни только Слай Данбар и Робби Шекспир, опытнейшие знатоки реггей-вибраций. Со студией звукозаписи ошибиться было невозможно, и выбор пал на святую святых – студию Боба Марли «Tuff Gong» в Кингстоне, где когда-то начиналась история «The Wailers». При таких фантастических раскладах непременно должна была выйти прекрасная работа. И вышла. Шинед в который раз доказала, что ей пополам любые рамки.
Аутентичный саунд пластинки наполнен искрящимся грувом и пропитан духом рутс реггей, как губка. Покрывшиеся благородной патиной треки Линфорда Менинга, Сесила Спенса, Питера Тоша, Ли Перри, Буджу Бантона, Боба Марли и пяток вещей легендарного Уинстона Родни были раскрашены свежими красками и обрели новую жизнь. Сохранив общий пафос религиозно-мистического послания, Шинед внесла в мелодии реггей ирландский протестный колорит. Рассказывает ли она о том, каким должен быть настоящий растаман («Vampire»), или клеймит угнетателей и эксплуататоров («Downpressor man») ее невероятный пронзительный вокал органично вписывается в непривычную музыкальную ткань.
Гораздо пронзительнее и разнообразнее оригинала звучит в ее исполнении баллада о классовом неравенстве и нищете («Untold Stories»). Настоящей жемчужиной альбома можно назвать трек «Curly Locks». Ни радужному колдуну Ли Перри, ни великану Фредди Макрегору, ни сладкоголосому Джуниору Байлсу не удалось столь интимно и чувственно подойди к исполнению этой композиции.
Помимо Слая и Робби, в записи «Throw Down Your Arms» принимали участие такие столпы музыки реггей, как гитарист Мики Чунг, игравший с Inner Circle и Upsetters, перкуссионист Юзиа Томпсон, выступавший с Wailers, Mighty Diamonds, Gladiators и мастера духовых Дин Фрейзер и Мевид Мадден. Заполучить эту славную команду сессионых волшебников хотел бы каждый, чью жизнь рутс реггей наполняет кислородом.
Альбом занял 4 место в топе лучших реггей альбомов 2005 года по версии Билборд, 29 недель не покидал американские чарты (уступив первые три строчки Шону Полу, Демиану Марли и Матисьяху). По всему миру было продано 250 тысяч экземпляров, а в Ирландии диск стал золотым. Также альбом выходил на двойном виниле и двойном cd в Германии (вторая сторона – дабовая версия альбома).
Трек-лист «Throw Down Your Arms» закрывает манифест Боба Марли «War». Лирика композиции частично основана на речи Хайле Селассие, которую он произнес перед Генеральной Ассамблеей ООН в 1963 году. В 1992 году лысая анархистка исполнила ее в эфире Saturday Night Live, а затем разорвала на мелкие кусочки фотографию папы римского. На самом деле, «War» не ставит точку в альбоме, а наоборот, оставляет финал открытым. Этим жестом Шинед говорит: прошли годы, но моя позиция нисколько не изменилась. И певице стоит отдать должное за то, что с течением времени она не предала своих убеждений.
На следующем альбоме «Theology», который вышел в 2007 году, Шинед снова обратилась к ямайской классике, записав кавер-версию на песню «Rivers of Babylon» группы Melodians.
Осенью этого года должен выйти новый альбом певицы, с символичным названием «Home». Может быть, это будет очередной альбом коллабораций, где найдется место всем, от The Chieftains до Pogues и Marxman, на котором она задокументирует свою любовь к родной Ирландии. Или это будет трогательная и нежная исповедь, исполненная мудрости и красоты, скоро узнаем.


Постоянный адрес |  Просмотров: 1578 |  Комментариев: 1
Добавить комментарий


 Шаин АбдуллаевГрегг Араки. Путь в рай закрыт

Не спрашивайте Грегга Араки, что такое «Квир кинематограф». Он отшутится, что Руби Рич знает об этом гораздо лучше. Не убеждайте его в том, что он вдохновлялся фильмами Кубрика и Гринуэя. Его больше впечатляют фотографии Брюса Вебера. 51-летний режиссер – большой поклонник панк-рока и пост-панка. Именно музыкальная культура оказала самое существенное влияние на философию и эстетику его фильмов.
В отличие от порнографических экзерсисов канадца Ля Брюса, ретро-драм Айзека Джулиена, авангардных эстетско-философских притч Джармена, ленты Араки ближе всех к мейнстриму. Но массовая культура для него – всего лишь пыльная кладовая, откуда он извлекает необходимые артефакты, чтобы создавать новое искусство.
Бум «Нового квир кинематографа» начался в конце 80-х – начале 90-х годов. Люди, отвергшие сексуальные сценарии и социальную дрессуру, превратились в героев независимого кино. Изгои и чужаки, живущие по собственным законам, водрузили флаг инаковости на пустырь американской мечты. Их смелый выбор воспели режиссеры Том Кэлин, Тод Хейнс, Гас Ван Сент, Тодд Вероу и Грегг Араки. Каждый из них создавал неповторимую художественную вселенную. Стилистически изысканную, китчевую или абсурдную. Важнее было то, что нарушая негласные табу, они во всеуслышание заявили о серьезных проблемах времени. Началась война в Персидском заливе, эпидемия СПИДа по-прежнему вызывала массовую истерию. Улицы захлестнули яростные расовые беспорядки и многотысячные митинги протеста. Появилось новое поколение молодых людей, воспитанных телеканалом MTV, который раз и навсегда определил их ментальность и сформировал представления о мире.
Сформировалась независимая «квир-нация», вскормленная фаст-фудом, локальными терактами, социальным неравенством, тотальным безумием, дешевыми развлечениями и лживыми идолами. Именно об этом поколении X, поколении act up («AIDS Coalition to Unleash Power» гражданское движение против СПИДа) идет речь в апокалиптической трилогии Грегга Араки. Его герои плевать хотели на навязываемые гендерные стереотипы «нормального общества». Сексуальная идентичность – предмет их сознательного выбора, четкая позиция, которая не нуждается ни в поощрении, ни в жалости. Тем не менее, прессинг социальных предрассудков и догм давит на них, но в своем микромире они ощущают себя совершенно естественно. Они равноудалены как и от консервативной гетеронормативности, так и от озлобленной притесняемой гомосексуальности. И это большая удача режиссера, показать гомосексуалистов, лесбиянок, и бисексуалов не как людей с отклонениями, некое угнетенное меньшинство, а как сообщество полноценных людей.



Апокалиптическую подростковую трилогию открывает концептуальная драма «Затраханные» («Totally F***ed Up»). Продолжая критику метарассказа, Араки делит свой фильм на цикл из 15 фрагментов. Каждый из них – исповедь, хроника, рисующая психологические портреты поколения. Стивен снимает на камеру своих друзей, и что они могут ему рассказать? Что секс – переоценен, или что поиски новой квартиры не продвигаются, или о мечте завести ребенка. Ничего глобального: наркотики, алкоголь, музыка и надежда на лучшее.
Араки не играет в интеллектуальное кино, избегая навязчивого морализаторства, он просто рассказывает нам историю. Историю тех, кто стал свидетелем кризиса великих идей, краха традиционных ценностей и гибели богов. Лос-анджелесская жара плавит надежды, безмозглые реднеки-гомофобы избивают друзей, родители выгоняют из дома. Окруженные городскими сумасшедшими, бездомными и призраками американского великолепия, они пытаются жить дальше, затраханные изменами возлюбленных, ненавистью и тупостью общества. Скука и безразличие – все, что им осталось, они больше ни в чем не уверены. И в итоге не остается ничего, кроме спасительной идеи самоубийства. Снятая годом позже, «Реальность кусается» почти полностью копирует идею фильма Араки. Этот факт предельно ясно демонстрирует, как Голливуд паразитирует на молодежной тематике. Как чистое искусство становится частью спектакля.
Араки предельно ироничен и гибок, он избегает чрезмерной прямолинейности в изображении подростковых типажей. Он не энтомолог, выставляющий напоказ коллекцию редких видов, но тонкий психолог, хорошо знакомый с анатомией подростковой души. «Реальность для меня не капкан, – говорит Араки. – Доверяюсь своей фантазии. Я создаю воображаемое поколение, для которого расовые различия или сексуальная ориентация – нечто малосущественное».
За это режиссеру стоит сказать отдельное спасибо. У него действительно получилось создать почти утопичную схему, в рамках которой люди гармонично взаимодействуют между собой. А вопросы гомофобии, сексизма и расизма априори понимаются как противоестественные и бесчеловечные. Проблемы подростков, поднятые в трилогии – это универсальные проблемы современной молодежи. Танцевальный марафон под экстази и «Smiths» на подземной автостоянке.
Музыка – один из важных элементов трилогии, и ключ к разгадке той или иной сцены, того или иного характера. Она идеально соответствует не только основному содержанию фильма, но и его структуре. Араки всегда удается найти удачный баланс между разными музыкальными стилями. При этом эклектика не оборачивается безвкусицей или абсурдом. Тяжелый саунд металла уживается с тревожной романтикой дрим-попа. Скрежещущий индастриал и печально-меланхоличный сэдкор гармонично дополняют друг друга. Холодный постпанк соседствует с безумным электропанком, унылая готика – с прокуренными спейсроковыми балладами.



Треклист к его фильмам составляют знаковые и культовые группы. Кумиры эксеров: The Jesus and Mary Chain, Babyland, трип-хоп мастодонты Massive attack и Portishead и кудесники биг-бита The Chemical brothers. Индустриальщики 16volt, Coil, эксперементальщики The The, индии-рокеры Radiohead, Pale Saints и брит-поп короли Blur. Пионеры шугейзинга Slowdive, Verve, Ride, Curve, нойз-рок от Sonic Youth, американский панк-рок – Elastica, Hole. И многие другие.
Именно под эту музыку бьются молодые сердца. Под эту музыку они занимаются сексом. Под эту музыку они убивают и под эту музыку умирают. В одном из интервью Араки признался, что сознательно делал свой фильм похожим на «Мужское – женское» Годара. Его призраки маячат и в «Обреченном поколении». Постоянство, с которым независимые режиссеры обращаются к классическим лентам «новой волны», в очередной раз говорит о ее огромном социально-эстетическом значении.
Кинематографическое пространство Араки – условный Лос-Анджелес, город, в котором апокалипсис – сегодня, а инопланетяне уже давно захватили землю. В «Затраханных» еще угадываются привычные черты города, пальмы и бассейны, а следующий фильм «Обреченное поколение» лишен традиционной иконографии Голливудских высот и пляжей. Несмотря на всю безысходность, ни один из фильмов Араки нельзя назвать мрачным или пессимистичным. Наоборот, апокалиптическая трилогия Араки –гуманистический манифест ницшеанского жизнеутверждения в условиях распада и гниения западной цивилизации.



Следующий фильм трилогии, «Обреченное поколение» («The Doom Generation») – экзистенциальный трип в никуда, радиоактивный коктейль из роуд-муви и хоррора. Джордан Уайт и Эми Блю – скучающие подростки, заблудившиеся в испорченном мире. Они составляют полную противоположность друг другу. Она – крутая и независимая, он – ранимый и хрупкий. Они любят друг друга, но их любовь не может противостоять надвигающемуся смертоносному хаосу. Таинственный незнакомец по имени Ксавье Ред (спасенный ими от неминуемого кровопускания) станет их защитником, их искусителем, их пределом. Для зрителя так и останется загадкой, кто он, что за неизвестная величина в этом дьявольском уравнении.
Героев будут преследовать разномастные фрики, вооруженные самурайскими мечами и дробовиками. Фонтаны клюквенного морса зальют прилавок магазина, и говорящая голова споет а капелла. Пути назад нет. Беглецы будут постоянно менять свою локацию, зависая то в психоделических гостиничных номерах, то в брошенном ангаре. Но за безбашенное путешествие придется платить по счетам. Pray for you lost soul.
Впервые Араки, располагающий нормальным бюджетом, смог задействовать в работе над фильмом опытного оператора Джима Фили и талантливого художника-постановщика Терезу Депре. Кроме блестящих декораций, атмосферу галлюциногенного кошмара создают инфернальные сообщения, которыми снабжена та или иная сцена. Билборд на трассе сообщает о грядущем вознесении, таблички в мини-маркетах информируют о том, что здесь в полицию не звонят и жестоко расправляются с шоплифтерами. Кассовые аппараты один за другим упрямо выбивают цифру 6.66. Насилие и поп-цинизм торжествует на экране.
Араки не интересует дешевое треш-эптирование, но насилие неизбежно в обществе, структурируемом с помощью насилия. Не страшно смотреть на обилие насилия на экране, где царят гротеск и ирония, страшно, что оно является слепком с реальности. Араки говорит по этому поводу: «Насилие в моем фильме обработано и стилизовано. В сценах насилия есть что-то брехтовское, многие похожи на комиксы. Сцена в ванной, когда Джордан поскользнулся и разбил нос, для меня является определяющей. Вы никак не реагируете на оторванные конечности, но по-настоящему реагируете на эту боль. Эта сцена подготавливает концовку, ее идея проста, посмотрите, это всего лишь тела и они могут ломаться».
Театр жестокости, разыгрываемый на наших глазах, – не пустышки отражения, а «страстный магнетизм образов», опыт, срывающий занавес со сцены нашего восприятия. Глубоко цепляющий наше сердце и ум. И мы нуждаемся в этом потрясении, в этом дикарстве эмоций. В этом нигилизме урбанистического безмолвия. Сексуальные сцены трилогии нельзя назвать откровенными. Скорее, это чистая эротика сладостного напряжения, подлинного желания, лишенного запретов. «Я твердо верю, – говорит Мел, – что люди созданы для секса и любви, и мы должны выдавать как можно больше и того и другого. Прежде, чем станем страшными, и никто не захочет до нас дотронуться».
Чем сильнее пуританская цензура, тем масштабнее поиски границ дозволенного. Дети, порвавшие с христианским благочестием своих родителей, будут жадно изучать свою сексуальность. Здесь найдется место нежности, испепеляющим страстям и вуайеристским мотивам в духе Альмодовара. Только зловещая чума СПИДа может заставить их быть более осторожными в своих экспериментах. Не сбавляя бешеного темпа, кровавое представление неизбежно подходит к концу. Не просто так фамилии главных героев соответствуют цветам американского флага. Они – дети Америки, которая с одинаковой силой может растоптать и приласкать, в зависимости от того, хочешь ли ты принять ее ласки. Под звуки американского гимна свершается ритуальный обряд инициации. Премьерный показ «Обреченного поколения» прошел в гробовой тишине, многие критики демонстративно покинули зал. Иначе публика реагировала на международном кинофестивале в Сан-Франциско, где фильм был встречен овациями и получил хорошие отзывы в прессе. «Меня очень захватывает тот факт, – говорит Араки, – что нечто, что я создал, вызывает столь бурную реакцию. Что меня интересует как режиссера, так это идти вне норм и ожиданий аудитории».



Фильмом «Нигде» («Nowhere») Араки закрывает апокалиптическую трилогию. Лос-Анджелес приобрел еще более фантасмагорические тона, погружающие нас в ледяную пустоту ирреальности. В последний день на Земле подростков будут волновать все те же неразрешимые дилеммы. Что делать с прыщами, прощать ли измены и как слезть с героина. Ядерная ночь уровняет всех, и тех, в ком осталось хоть чуточку святого, и тех, кто давно эту святость поимел.
Глобальная вечеринка станет прощальным фейерверком перед воротами ада. Араки часто акцентирует внимание на том, что наивность и инфантильность в этом жестоком мире обречены на провал. Так, мечтательную молоденькую девчушку по прозвищу «Яйцо» насилует известный киноактер. Все чистые и беззащитные будут принесены в жертву, нужно быть сильным, чтобы продолжать игру. С упорством последних донкихотов они отправляются на бесконечные поиски любви. Любовь для них – словно магическая очищающая сила, способная защитить от хаоса и бесчеловечности, царящих вокруг. Потеряв и эту последнюю надежду, в отчаянье они пытаются найти ответ у телевизионного проповедника, и, разумеется, не находят.
Образ телевидения выступает в его фильмах, как кривое зеркало, нечто, что преломляет и коверкает реальность. Нечто враждебное самому конструкту жизни. Высмеивая оболванивающие масс-медиа, Араки избегает манифестационной манеры. Из диалога двух ТВ-дикторов мы узнаем, что «нормальные дети не носят сережек. Их носят гомосексуалисты, сатанисты и другие последователи опасных культов».
Телевидение подготовило апокалипсис и сделало его возможным в реальном времени. Медиавирусы терроризируют, ломают сознание, заменяя подлинные и необходимые истины пустышками и страхами. Герои трилогии в своих диалогах то и дело упоминают о разнообразных маньяках, ужасных несчастных случаях и катастрофах. Как не стать уязвленным на земле, где убийцы превратились в героев, как не заболеть, когда все вокруг больны, и не вписываются в общую картину миру? Им нет здесь места. Как нет места на земле Темному, герою фильма «Нигде». И его слова становятся эпилогом: «Лос-Анджелес – это Нигде, все живущие здесь потеряны».
Смерти следуют одна за другой, о своем присутствии напоминают инопланетяне. Темный все ближе подходит к критической отметке за гранью добра и зла. Туда, где начинается тотальное безразличие. Примерно такие же апокалиптические мотивы можно найти в творчестве визионера Брета Истона Эллиса, поэта потерянного поколения. Но, несмотря на то, что он рисует картину прогнившей богемной молодежи, а героями Араки становится молодежь из неблагополучных семей, между ними нет никакой разницы, смерть холодна, а герои равнодушны. И те, и другие одинаково отчуждены, одинаково пусты, одинаково разочарованы. Смонтировать фильм для кинокласса Темный так и не успеет, зато найдет человека, о котором всегда мечтал.
Но даже он обернется инопланетным жуком и поспешит ретироваться в открытую форточку навстречу алому пламени Армагеддона.


Постоянный адрес |  Просмотров: 4272 |  Комментариев: 4
Добавить комментарий


 Шаин АбдуллаевИсход


Безусловно, актуальная и больная для нынешней России тема неофашизма в современной художественной литературе никак не отражена. К сожалению, и эта книга даже на тысячную долю процента не приблизилась к анализу проблемы. В отличие от книги «Дать П», в общих чертах обозначавшей вопросы ультранасилия и национализма у нас в стране и за ее пределами, дневниковые записки обозленного неудачника на это вовсе не претендуют. И если не попыткой, то хотя бы некоторым намеком можно назвать это произведение.
Ранее печатавшийся на страницах журнала «Знамя», «Исход» вышел в этом году в издательстве «Азбука-классика» и вошел в шорт-лист премии Андрея Белого. Об авторе «Исхода» Петре Силаеве известно немного. Знающие его люди отзываются о нем исключительно хорошо и говорят, что когда-то он был стрейт-эйджером. По крайней мере, тексты хардкор-группы «Проверочная линейка», в которой он играл, отражают некоторые протестные идеи, а вот следующий его проект – d-beat-raw punk банда «Тед Качинский», это именно тот оголтелый треш, который можно обнаружить на любой странице книги. После погрома Химкинской администрации Силаев скрывается за границей, ведет блог на майспейсе под псевдонимом Петя Косово. Ходили слухи о том, что он якобы был пойман в Бельгии, но это оказалось неправдой. Еще его можно увидеть в документальном фильме о российских скинхедах-антирасистах, появившийся буквально недавно в интернете.
Стоит разобраться, почему книга «Исход» вообще позиционируется как левая, антифашистская, ведь об антифашизме ничего не сказано. Насколько мне известно, антифашизм стоит на позициях гуманизма, равенства и свободы культур, классов, народов, наций. Выступает против диктатуры капитала, против проявления дискриминации и насилия в отношении каких-либо групп людей, за свободное демократическое общество. Да, книга посвящена убитому антифашисту Федяю, но на этом весь ее антифашизм исчерпывается. Об убеждениях главного героя ничего не известно. Да и вообще под вопросом, придерживается ли он каких-либо убеждений. Скорее, он свободен от любого рода убеждений. С его постоянной религиозно-милитаристской риторикой, мещанским шовинизмом и ненавистью ко всему человеческому, он гораздо ближе лагерю правых, нежели левых и уж тем более анархистов.
Мне бы хотелось защищать «Исход», но это непосильная задача, он проигрывает во всем. В чисто литературном отношении тут нет предмета для разговора, собственно как и в нравственно-эстетическом.
О чем эта книга и зачем она нужна? Она нужна хотя бы для того, чтобы понимать, к какой пропасти мы подходим, и отрицать это глупо. События на Манежной площади в очередной раз показали, что правящие элиты готовы на все, вплоть до небольшой гражданской войнушки на улицах. Только бы глупые люди все так же безропотно толпились в очередях Макдональдса. О чем эта книга, сказать сложнее, если обобщать, то она о насилии, о человеческой деструктивности, о духовной пустоте. Несмотря на всю ярость оловянных солдатиков, герои «Исхода» тотально беззащитны перед миром, беспечны. Их жестокость бесцельна, как холостые заряды винтовок. Они с радостью пляшут под чужую дудку, даже не подозревая о том, что ими ловко манипулируют.
Главный адресат книги – неорганизованная, неразборчивая и наивная субкультурная тусовка. Поэтому я не сильно удивился, когда, пообщавшись со знакомыми антифашистами, услышал множество лестных отзывов о книге. Можно простить им недостаток вкуса, большинство из них маргиналы, чей слух не услаждают симфонии и токкаты, а наоборот, радуют суровые гитарные запилы и бой жестяных барабанов. Сетовать на их политическую сознательность пока тоже не представляется возможным, но, может, именно это помогает им с большей легкостью лупить неонацистских гадов, избавляя свои мозги от душка мучительной интеллигентской рефлексии.
«Исход» пестрит бестолковыми, а главное бесконечно-пошлыми размышлениями, вроде: «Творчество? Все, что ты можешь творить – это таких же тупиц, как ты. Все, чего действительно надо добиться в жизни – это не стать бомжом, инвалидом, открытым сумасшедшим, умереть быстро и без мучений». Подобные умозаключения вгоняют в беспросветную тоску, уже с первых страниц становится понятно, что автор вообще не ставил никаких задач. Да и насколько искренне это написано, вызывает сомнения, слишком много бравады и кокетства у этого вопля отчаяния.
Высказывание Силаева – это, конечно, не голос скучающего от жизни буржуа, но и не голос забитого люмпена, поскольку оный его вообще не имеет. Это голос сытого человека, именно поэтому обилие в тексте грязи, мрака, невежества и убогости – ничем не оправдано. Хотелось бы найти в этой горькой и мрачной автобиографичной исповеди что-то хорошее, доброе, честное, созидательное, настоящее, что заслуживает внимания. Здесь этого нет. Даже у Михаила Ромма получилось среди двух миллионов пленок фашистской кинохроники отыскать кадры простой повседневной жизни.
Сначала хочется спорить с книгой, отрицать, что молодые парни столь невежественны, и им достаточно залиться алкоголем и устроить беспощадную драку в метро, которая не будет иметь под собой никаких политических оснований. Но нет, это так. Я хорошо знаю таких людей, для кого насилие – универсальный язык и суть почти каждого дня. Реалии раз и навсегда закрепленные и безусловные. Поэтому допускаю, что многие из описанных в книге событий имели место быть, а если преувеличены, то не сильно. Все давно в курсе, но если книгу возьмет в руки человек постарше, какое впечатление он составит об антифашистском движении? Наивно было бы полагать, что любой думающий человек при желании сам расставит все акценты. Дело в том, что далеко не каждый думающий человек захочет разбираться в тонкостях уличных субкультур. Тем более что продажные журналисты давно уравняли фашизм и антифашизм, для них это дело одного сенсационного репортажа, не больше. Обманутые 90-ми, безнадежно отставшие от жизни граждане искренне негодуют, откуда берутся молодые хулиганы, готовые бить витрины исключительно ради праздного веселья. Блестяще по этому поводу заметил Алексей Цветков: «Следует удивляться не тому, «откуда это всё взялось?», а тому, «почему этого до сих пор так мало?».
Трагедия или фарс, но увы, у нас есть фашизм, больше того, он культивируется и поощряется с одной стороны, с другой, умалчивается и признается вне закона. Беспроигрышная тактика кнута и пряника в условиях непрекращающейся травли всех всеми. Пацаны калечат друг друга на улицах, на концертах, на стадионах – это их «лекарство против морщин». В упор такое положение вещей не видит только тот, кто ничего не хочет видеть и знать. Пока есть заинтересованные лица, уличные столкновения будут продолжаться. Армия «заводных апельсинов» пополнятся новыми участниками, а война, давно уже переставшая быть «священной», с каждым днем будет становиться еще более подлой и хищнической.
Но есть и другие молодые люди, о ком не написано в книге, они есть, пусть их пока меньше, но ситуация на глазах меняется. Вот что важно, и они по-настоящему прекрасны. Они говорят свое твердое «нет» эксплуатации человеком человека, «нет» – политической пропаганде, «нет» – алкогольно-табачной, мясной, корпоративной промышленности, «нет» – дешевому соглашательству, «нет» – насилию над животными. Они говорят «да» сознательной борьбе, «да» – здоровому образу жизни, «да» – свободному творчеству, «да» – самообразованию, «да» – чистой природе, «да» – правде во имя всего гуманного и светлого на земле. Они помнят, что история антифашистского движения началась не вчера. Ни специальные дни, ни парады, ни тем более ленты не нужны им для того, чтобы помнить. Помнить развалины Герники, помнить бараки Освенцима, помнить застенки вчерашних и завтрашних чилийских, афинских и римских тюрем. Помнить и строить свою жизнь не на ненависти, а на любви.


Постоянный адрес |  Просмотров: 2892 |  Комментариев: 0
Добавить комментарий


 Шаин АбдуллаевМайк Броди. New wave hippies


Полукочевой образ жизни – это фундамент, на котором выросла одноэтажная Америка, это ее история, и кровь. Начиная с первых вестернов, до хиппи-автостпощиков 1960-х, с их библией «В дороге», заканчивая расцветом роуд-муви в 1980-х. Дорога стала для американцев своеобразным культурным брендом, на рынке развлечений. Ее мифология расширялась и крепла, дополняясь все новыми контекстами. Универсальная механика дорожного приключения проста, со времен Одиссея мало что изменилось, нужно только выйти из дома. В зависимости от того, какие смыслы ты будешь вкладывать в дорогу, каким способом преодолевать пространство и время, соответственно такой набор ответных кодов тебя ждет в пути.
Майк Броди, или Polaroid Kidd – это американский самородок, однажды взявший в руки старенький палароид марки sx-70 sonar one-step и сотворивший чудо. Ни специального образования, ни опыта съемки у него не было, а имена Картье-Брессона и Родченко, ни о чем бы ему не сказали. Первой незамысловатой работой стал руль bmx'а, на котором он катался шесть лет. Восхищенный результатом, Майк решил продолжать фотографировать, уже позже перейдя на nikon f3. Шатаясь без дела, наблюдая за проезжающими мимо его дома поездами, он загорелся идеей прыгнуть на первый попавшийся товарняк и уехать прочь из Пенсаколы. В первое путешествие он хотел отправиться вместе со своей девушкой, но она ходила в школу. И Броди уехал один, захватив с собой только рюкзак, зубную щетку и камеру. Он планировал добраться на товарном поезде до портового Мобила (Алабама), где у него были друзья. Но вместо этого, доехал до самого Джексонвилла (Флорида), пробыв в пути четыре дня. Тогда ему было 17, и дзенское путешествие затянулось чуть дольше, чем он сам мог предположить. Пока его мама вкалывала в Волмарте, а отец тянул очередной срок за воровство, Броди колесил по железным дорогам, фиксируя на свою малышку сюрреалистические пейзажи и портреты чудаковатых людей. Большинство этих снимков, сделанных им в промежутке между июнем 2005 и январем 2006 года, навсегда определили его будущую судьбу. С тех пор, как его последний снимок купили через интернет предприимчивые искусствоведы, прошли годы. Он выставлялся в галереях Атланты, Милуоки, Сан-франциско и Лос-Анджелеса. Был участником международной фотовыставки в Лувре. И получил престижную премию Баума, которую вручают начинающим молодым художникам. Не переставая путешествовать и делать новые снимки, он работал над совместными проектами с художниками Свуном, Крисом Стейном и Моникой Кейнилео. Талант Броди открыл Бенджамин Тригано, директор Лос-Анджеллеской галереи «M+B». Он и его помощники, отобрали для первой персональной выставки Броди 40 самых успешных работ. Это потом будут публикации в «Нью-Йоркере» и других солидных журналах о фотографии, а пока он ворует картриджи для палароида из магазина, и принимает участие в тестировании нового лекарства, чтобы не работать и иметь деньги. Пять лет он занимался любимым делом и, подобно Артюру Рембо, на пике славы оставил свое ремесло, для того чтобы чинить дизельные моторы. Сейчас ему 26, и, кто знает, отправится ли он в свое очередное путешествие или нет…
Броди блестяще удалось задокументировать маргинальный слой американского общества, существующий на периферии капиталистической системы. По его мнению, молодежь, нелегально рассекающая на поездах,– самая важная, недооцененная и независимая субкультура современности. Субкультура, находящаяся в глубоком подполье, ставшая прямым ответом общественно-политической, экономической и культурной ситуации в США.
Секрет его фотографий прост: на них отображена жизнь недоступная и, более того, недопустимая большинству представителей буржуазного общества. Скованные цепями семьи, частной собственности, работы и прочими репрессивными обязательствами, они не могут даже представить, что такая жизнь вообще осуществима. Персонажи фотографий Броди, наоборот, очень органично вписаны в окружающую их действительность, с той системой ценностей, которую сами создали и считают наиболее приемлемой для жизни. Они диковинное кочевое племя, оставившее позади иллюзии благополучной жизни и успеха. Затерявшиеся на бескрайних американских просторах. Они счастливы, разменяв американскую мечту на дорогу и небо над головой.
Новые романтики, постхиппи, крастеры, музыканты, художники, фриганы, веганы, лузеры, аутсайдеры, фрики и другие. Поразительные, невероятные, удивительные в своем замкнутом, универсальном космосе, их собственном мире, обособленном, удаленном от «нормального общества». Мир, свободный от условностей, культурных табу, и предрассудков. Перманентное приключение вне рамок социума – это их осознанный выбор, за который они несут полную ответственность. Броди не заигрывает со зрителем, мы не подглядываем за его «моделями», а как будто лично знакомимся с каждым из этих самобытных людей. Вводя нас в чуждый непонятный мир, Броди, как бы говорит: «Посмотрите, они не хуже вас». Сотни неповторимых и открытых глаз без смущения глядят в объектив. Своеобразие их внешности и быта, моментально привлекает внимание. Безусловно, эти люди «другие», и главная заслуга этих снимков в том, что хотя бы на время мы преодолеваем отчуждение и можем почувствовать некое родство с ними. В одном интервью Броди спросили: «Ты знаешь большинство людей, которых ты фотографировал?» «Да, знаю большинство из них. Я не могу сделать хорошее фото, если я кого-то плохо знаю, но ты можешь узнать человека, просто поболтав с ним пару минут».
Бродяги Броди, не имеют ничего общего с настоящими бездомными, кого жизнь переживала и выплюнула на обочину. Зачастую это подростки из обычных семей, сбежавшие из дома, или ребята из мидл-класса. Они могут не мыться месяцами, спать в сквотах, есть, что придется, но у многих из них есть профили на майспесе и фейсбуке, мобильные телефоны. Многие из них примерно одного возраста и знакомы между собой. Это уже не «хобо» времен Великой депрессии, вынужденные скитаться по стране, о которых писал Джек Лондон, но это их современный эквивалент, продолжатели долгой традиции. И тот факт, что они сами выбрали путь кочевников, а не оказались на дороге из-за краха финансовой системы, нисколько не унижает их. Ведь это настоящие люди, и их опыт подлинен.
Благодаря невероятным эффектам, с цветами и композицией, которых достиг, Броди, гораздо глубже можно понять характеры и внутренний мир его героев, их динамику. Его работы не похожи на обычные полароидные снимки. Они будто наделены своим внутренним имманентным ритмом и носят какой-то необъяснимый вневременной характер. Несуществующие пейзажи Броди завораживают не меньше, чем портреты. Большую роль в его портретных снимках играют детали, которые зачастую рассказывают больше о субъекте на снимке, чем все остальное. Возможно один из ключей, к пониманию этих снимков, сделанных в дороге, их запредельная глубина, потусторонность, недозволенность, сексуальность. Все эти живые, грязные и молодые люди – прямая противоположность старому, одряхлевшему обществу потребления. К тому же, что немаловажно, эти снимки сделаны человеком, знающим природу тех, чьи жизни он фиксирует на пленку. Каждая в отдельности фотография, может быть представлена, как своего рода антропологическое исследование. Отражение конкретной ситуации и конкретного жизненного опыта «инаковой» личности, со своей собственной персональной историей, пространством жизни и смерти. Их абсурдный бродячий стиль одежды, их тела, «забитые» татуировками,– это своего рода карта побед и поражений. И удача Броди в том, что он предельно честно и искренне, он первым успел донести до «нормального общества» рассказ об этих людях, не пытаясь при этом попасть в обойму художественного процесса.
Такой стиль жизни, безусловно, подойдет не каждому. Дело даже не в стойкости духа и готовности переносить любые лишения, просто не каждый человек по своей природе «перекати-поле». Жизнь этих людей – не художественный акт и, скорее всего, не анархистский жест, хотя в их среде достаточно много людей с левыми взглядами. Просто это альтернатива существующим формам самоорганизации, которая заслуживает уважения. Стилистически и жанрово работы Броди напоминают скандальные фотографии новозеландки Фионы Кларк. В 1970-е она ловила в свой объектив лесбиянок и трансвеститов, а в 1980-е сделала скандальную серию снимков людей, больных СПИДом. СМИ остро отреагировали на ее работы, критикуя их как вуайеристские и слишком откровенные. Также работы Броди близки по содержанию карточкам Джамаля Шабаза, запечатлевшего уличную культуру Нью-Йорка 1980-х. Своей хрупкостью и теплотой, напоминают работы современного фотографа Райана Макгинли, с его потрясающими обнаженными молодыми людьми, в мистических декорациях той же Америки. Это, наконец,– отечественный фотограф Олег Виденин, уловивший постепенно угасающую жизнь русской провинции в лицах. Всех этих фотографов объединяет одно – уолт уитменовская философия человеколюбия, воспевающая торжество жизни, любви и свободы. И то, что они хотели рассказать людям о них самих, немного опередив время.


Постоянный адрес |  Просмотров: 3774 |  Комментариев: 0
Добавить комментарий


 Шаин АбдуллаевПрошу, убей меня


«Прошу, убей меня» – одна из главных книг о панк-движении и его героях, написанная самими панк-рокерами. Вернее, у книги есть два талантливых автора, сумевших не только объединить сотни разнообразных людей одной темой, но и заставить танцевать их слова. Легс Макнил, писатель и редактор, один из основателей журнала «Punk», и поэтесса Джиллиан Маккейн не только жили в те славные времена, но и были частью всей этой истории.
Авторы-составители потрудились на славу; сотни часов интервью, четыреста с лишним страниц текста, который стремительно обрушивается на читателя волнами безумных и откровенных историй. Беспощадно, искренне и без лишних сантиментов перемываются кости всем участникам знаковых событий ушедшей эпохи. Мы узнаем самые нелицеприятные стороны музыкантов и людей из их окружения, а фраза: «Все музыканты – мудаки» прозвучит не раз и не два. Соглашаться с ней по ходу, или нет, каждый решит для себя отдельно. Постепенно мы знакомимся с фигурами тех, кто обозначил основной вектор движения и идеи панк-рока, кто пришел с улиц не имея ничего, кроме таланта и жажды славы. Кто раз и навсегда изменил лицо рок-н-ролла, ворвавшись в него, перевернув с ног на голову и оставшись навсегда в истории рок-музыки под именем «Blank Generation».
Для кого формула «sex-drugs-rock'n'roll» олицетворяет целый мир, книга «Прошу, убей меня» станет откровением, а кому имена Игги Попа, Энди Уорхола, Velvet Underground, Нико, Дэвида Боуи, Ричарда Хелла, New York Dolls, Ramones и многих других придется услышать впервые, она, скорее всего, будет мало интересна. Книга сходу завоевала культовый статус, став настольной книгой большинства уважающих себя панк-рокеров. «Прошу, убей меня» – это прямое документальное свидетельство никсоновской эпохи, бума тяжелых наркотиков и расцвета андеграундной богемной культуры Нью-Йорка.
Книга захватывает период с середины шестидесятых (деятельность «Фабрики» Энди Уорхола, первые выступления Velvet Undeground и перформансы «нелепого театра» Джона Ваккаро), до начала восьмидесятых (движухи в клубе «У Макса» и взрыв популярности клуба CBGB). От зарождения панка до его постепенного заката.
Здесь нет четкой сюжетной линии, повествование ведется от разных лиц, количество героев переваливает за полторы сотни. Из обрывков интервью и воспоминаний склеивается этот панк-рок-пазл. Почти ни одна страница не обходиться без упоминания о приеме наркотиков, драках, вечеринках и концертах. Хотя к концу книги начинаешь уставать от такой массы безобразия, но нужно признать, что скомпилировано / рассказано это со вкусом и определенным лиризмом. Неподдельные человеческие эмоции достигают накала, страсть срывает крыши, любовь ранит, ревность наносит увечья. Приходит время падений и бессмысленных смертей. Легс Макнил пишет: «По сравнению с тем, что происходило в реальном мире, декаданс казался изящным и привлекательным. Панк вертелся не вокруг распада и гниения, панк вертелся вокруг апокалипсиса. Панк говорил об уничтожении. Все пришло в негодность».

Мнение

Для убежденных в том, что панк-рок – это чистой воды свобода и бунт, будет неприятно узнать, что все группы и исполнители, начиная от Джима Моррисона и протопанков: Velvet Underground, Stooges и MC5, были проектами больших звукозаписывающих компаний, которые нанимали специальных людей, именуемых «корпоративными маргиналами», чтобы те находили своим боссам ребят с улиц, подающих надежды. Это чистая правда, до конца 70-х музыкальным бизнесом, а заодно и вкусами миллионов людей управляли «мажорные лейблы». Конкурировали эти гиганты только между собой, потому что обладали полной монополией на рекламу в СМИ.
Зная этот факт, уже немного под иным углом смотришь на панк-рок. Разбитые в щепки номера отелей, крушение дорогостоящей аппаратуры, дорогие лимузины, женщины, наркотики, все это оплачивалось компаниями звукозаписи, с которыми артисты имели контракт. В 1976 году всеми забытый Игги Поп скажет своему новому менеджеру: «rock'n'roll – это бизнес, а я продукт, так что я работаю и собираюсь поддерживать форму, и у меня все получится».

Музыка зависит от того, что ты принимаешь

То, что было аутсайдерским культурным явлением и бунтом в конце 60-х – начале 70-х, со временем превратилось в дешевый спектакль и вылилось в мейнстрим. Будущий менеджер скандальных Sex Pistols Малкольм Макларен просек фишку и сделал из панк-рока посмешище. Дошло до абсурда, быть джанки в середине семидесятых стало модно. Тем не менее, это была настоящая кровь на стенах, настоящая блевотина в парадных и настоящие иглы в венах. Именно поэтому невнятные выходки мелкобуржуазного наркомана Пита Доэрти сейчас кажутся чем-то невероятным, потому что рок обмельчал настолько, что даже самая бестолковая акция, вроде окатить журналистов собственной кровью из шприца, выглядит шокирующе. Где тот Игги Поп, катающийся голым телом по битому стеклу?

Жив ли панк-рок?

Не возьмусь выносить вердикт, жив панк-рок или умер, на мой взгляд, с появлением хардкора в 80-е панк-рок из маргинального междусобойчика стал настоящим международным идейным культурным явлением. Он стал именно тем, чем должен был стать. А слоган «Do it yourself» лучше всего отражает независимую природу панк-музыки. Если тебе есть что сказать, если ты хочешь играть – бери гитару и играй, для этого больше не нужны менеджеры и фирмы звукозаписи.

Сейчас

По большому счету, ничего нового в рок-музыке не происходит. Остается переслушивать старые блюзовые пластинки, по примеру одного из героев книги. Панк-рок был настолько многогранным явлением, что не мог не оставить следа в культуре. А его влияние столь обширно, что в любых последующих музыкальных стилях можно обнаружить его элементы. Основное внимание в книге отведено американскому панку, именно в этой стране родился этот стиль музыки, стиль жизни и стиль мысли. Подруга Сида Вишеза, бас-гитариста Sex Pistols, Нэнси Спанджен, очень точно смогла описать суть панк-рока как музыкального направления: «Панк начался в шестидесятые с гаражных групп вроде Seeds, Question Mark и Mysterians. Панк – это просто настоящий, коренной рок-н-ролл с хорошими риффами, он не похож на буги-рок. Панк-рок не был замысловатой, замороченной музыкой – он не сочетался с синтезаторами, он – настоящий, родной рок пятидесятых и ранних шестидесятых».
Многие мои друзья делают эту музыку не ради денег, а просто потому, что есть возможность говорить и быть услышанным, потому, что это универсальный язык молодых.
Главный же недостаток книги заключается в том, что совершенно несправедливо одним героям уделяется больше внимания, нежели другим. Субъективный взгляд на панк-рок чреват такими нюансами, в результате из нашего поля зрения пропадают многие артисты, о которых бы тоже хотелось узнать побольше, например Джонатан Ричман. Также несколько портит впечатление от текста не совсем удачный перевод американских языковых реалий на русский язык и совершенно неудобный алфавитный указатель в конце книги. Всем, кто интересуется самым безумным, бесстыдным и ярким явлением в истории рок-музыки, в обязательном порядке стоит ознакомиться с книгой.


Постоянный адрес |  Просмотров: 4688 |  Комментариев: 0
Добавить комментарий


 Шаин АбдуллаевПсихогеография
Город. С квадратных метров наших квартир начинается каждый новый день. Весь ритм нашей жизни подчинен размеренному току электропроводов, шуму машин, сигналам светофоров и тоске нескончаемых бетонных заборов. Проживая в огромном мегаполисе, гораздо проще прочувствовать тотальный автоматизм действия и мысли. Провинция тоже постепенно теряет свой облик. Террор точечных застроек пожирает старые кварталы; огромными высотными домами, рекламными щитами и 3G-скоростями он вырывается на улицы, где земля никогда не просыхает от помоев, а люди доживают свои жизни в полусюрреалистическом бреду.
Город – символ власти, цитадель одиночества и отчуждения человека от природы, от самого себя, от других людей. Казалось бы, здесь ты должен чувствовать себя максимально защищенным, уверенным и сильным, но это не так. Четко структурированное общественное пространство и любая архитектурная форма, включенная в его контекст, несут за собой отношения власти и господства. Каждая трансформаторная будка, каждый трамвайный вагон – это умело замаскированный объект властных стратегий, ложь «чистой функциональности», и дело нисколько не в эстетических и далеко не в нравственных соображениях. В капиталистическом обществе любая попытка нарушить эти отношения ведет к репрессивным методам подавления.
В 80-е нью-йоркская подземка была основательно захвачена граффити-бойцами, сумевшими высказать свой смелый протест претензиям власти доминировать во всей повседневной жизни человека.
Оглянитесь вокруг. Разве геометрия ваших жилищ, офисов, улиц не говорит вам о заточении, о раз и навсегда ограниченном пространстве бытия, которое в силу своего классового характера может использоваться не всеми гражданами в одинаковой степени? Как раз одна из задач психогеографии заключается в том, чтобы разорвать эту обособленность смысла и придать ему универсальный позитивный характер.
Предтеча ситуационизма философ и архитектор Иван Щеглов в начале 50-х годов искренне полагал, что архитектура будущего станет площадкой для получения знания, «средством действия» и будет осуществляться по принципу «модифицирую свою реальность под самого себя». Будущее уже наступило, огромные торговые центры вырастают, как грибы после дождя, превращаясь в культурно-потребительскую мекку горожан. Пир дешевых развлечений и стандартизированных клише вытесняет истинные ценности созидательного творчества и саморазвития человека, социальное бытие индивида становится инструментом, а сам человек – вещью. Свидетелями взрыва этой культурной и эмоциональной пустоты стали ситуационисты, их как никого другого волновала среда обитания человека и проблемы ее реорганизации.
Город не только пространство места и времени, но и пространство смысла, пространство борьбы, играющее одну из ключевых ролей в формировании нашей личности. Большую работу в осмыслении проблем технократического города и его влиянии на повседневность человека проделали ситуационисты. Город рассматривался ими в двух плоскостях. Большинство ситуационистов считали город пространством гуманности и жизнелюбия, продуктом создания рук человеческих. Другие однозначно полагали, что он изначально авторитарен и жесток. Однако все сходились во мнении, что современный город нуждается в революционном переустройстве.
Ситуационизм не был ни политическим, ни художественным движением в буквальном смысле этого слова, скорее художественно-политическим кружком, тусовкой независимых художников, теоретиков и поэтов. Его мифология обширна, список трудов и участников не так велик, но влияние на культуру и философию ощутимо до сих пор.
«Ситуационистский интернационал» ставил себе целью «быть наивысшей степенью международного революционного сознания», а под искусством ситуационисты понимали не сам дискурс об искусстве и его «выживании», а замещение искусства искусством «проживания жизни». Для этого в рамках ситуационизма был разработан радикальный подход к освоению и революционному преобразованию (теоретики ситуационизма в основе своей были левыми) городского пространства, названный психогеографией.
Ги Дебор в статье «Введение в критику городской географии», вышедшей в журнале «Les Levres Nues» в 1955 году, так описал предмет: «Психогеография устанавливает своей целью изучение точных законов и специфических эффектов территориального окружения, сознательно организованного или нет, оказывающих действие на эмоции и поведение индивидуума».
Теперь давайте представим себе некий маршрут, которым вы каждый день ходите на работу или возвращаетесь домой. Говорит ли вам автобусное сиденье о чем-нибудь, кроме «примирения», поют ли вам белые разделительные полосы на асфальте и скамьи в парке свои песни, улыбаются ли по дороге витрины магазинов? Все это спектакль, но вы не обязаны принимать в нем участие. Вы можете создать свой собственный позитивный конструкт жизни, собственный поток или маршрут, которому будете следовать, в котором будете осуществлять свои подлинные желания, возникающие у вас «здесь и сейчас».
Дебор сравнивал конструирование ситуаций с психоанализом с одной лишь оговоркой: необходимость в интерпретировании, сублимировании отпадает сама собой. Взамен нужно будет воплощать это сиюминутное революционное желание, вызванное увиденным, услышанным, почувствованным в жизнь.
А если предположить, что никаких правил нет и нет комбинаций? Есть лишь только индивид и его желание вырваться за пределы любой комбинации и любого шифра, за пределы навязанного консюмеристского рая. А как это можно сделать, когда вся предметная среда города закодирована, замаркирована, распределена? Когда за каждым из объектов кроется своя собственная история: личная и общественная. Все это мертвым грузом тянет нас на дно, уводит от подлинных смыслов.
Что делать, когда улицы перегружены воспоминаниями, привязками, обозначениями, когда ты знаешь о себе меньше, чем издатели модных глянцевых журналов? Чтобы выйти из этого круга, нужен метод. Одним из основных методов психогеографии стал «derive» или дрейф – техника, позволяющая подобно партизанам из отряда Маригеллы со скоростью пум пробираться сквозь разнообразные зоны и пейзажи. Дрейф означает, что нам плевать на условности и преграды, дрейф заставляет нас забыть обо всем и сосредоточиться на высвобождении абсолютного творческого потенциала. Дрейф помогает нам осознать подлинные мотивы своего существования. Дрейф – это не просто прогулка или путешествие, это техника, помогающая заново открывать для себя город, тем самым заново открывая самих себя.
Дрейф может быть ограничен пространством города или отдельного района, заброшенного завода (и здесь смело можно проводить параллели с анархокраеведением) в зависимости от цели: исследовать неизведанную область или же «эмоционально дезориентировать» человека. Дрейф может проходить в течение одного или нескольких дней и включать в себя одного или нескольких (в идеале) участников для более успешного усвоения опыта полученного путем наблюдения. Дрейф может осуществляться также по принципу запахов, цветов, знаков и алгоритмов. Например, когда задан определенный алгоритм движения: прямо-налево-направо-прямо-прямо-прямо. Вперед!
Другим методом психогеографии является «обновленная картография», которая строится по принципу «делай сам». Собственно карта – это итог наших блужданий по городу, зафиксированный на бумаге. Направление движений психогеографических потоков, проникновений и выходов, того, что может не существовать в реальности и что будет иметь значение только для нас с вами.
Конрад Беккер, директор венского института новых культурных технологий, заметил: «Карты мира – инструмент политической власти и военных разведок – в пропагандистских целях проецируют пропорциональные искажения n-мерного пространства на плоскость. Карты не только предоставляют абстрактные картины мира как такового, они также содержат информацию о тех, кто их создает. Если мы хотим узнать, в чьей перспективе представлен здесь мир, то достаточно посмотреть на центр репрезентации». Соответственно, традиционная картография априори не берется нами в учет, как навязывающая образ действия и мысли теми, кем она составлялась. Лучше всего создавать карту-коллаж-комикс, внедряя в нее новые объекты, переименованные улицы и любые знаки и символы, главное, чтобы такая карта, впитавшая опыт психогеографических открытий, неизменно «жила» и работала на нас.
Таким образом, психогеография – не что иное, как синтез социологии, психологии, географии и лингвистики, тем не менее, ее нельзя назвать собственно наукой. Психогеография – социальная практика, которая должна идти в ногу со временем, постоянно меняться и подвергаться самокритике. Одну из общих статей на тему психогеографии мне довелось прочитать на популярном ресурсе Look at me. С уверенностью нельзя сказать, хорошо это или плохо, это просто факт. Телекоммуникационные системы настоящего достигли невероятного прогресса, и как бы банально ни прозвучали эти слова, но они день за днем в корне меняют организацию общества, городского пространства и всех его институтов.
Не без участия интернета и мобильных сетей психогеография превращается в увеселительное интерактивное приключение, теряя свой изначальный смысл. В некоторых статьях авторы зачастую путают стрит-арт, акционизм и психогеографию как антиурбанистскую практику, консервным ножом вскрывающую капиталистическую реальность, систему подавления и внушения. Где вертикальная архитектура уподобляется вертикальной системе власти, где почти не осталось места гуманности и справедливости. Лучше всех, после самих ситуационистов, суть психогеографии смог выразить художник и философ Александр Бренер. По его мнению, психогеография суть: «Некая альтернативная творческая экспериментальная форма времяпрепровождения, как игра, развивающая революционное желание индивидов». Это желание нужно пробуждать, потому что в тоталитарном государстве «изобилия» его задушили на корню, подменив новыми моделями ipod’ов. А пробудив его, незамедлительно и открыто действовать.
Производство давно достигло той точки, когда любой человек может брать из жизни все для своих игр, экспериментировать, наслаждаться, не растрачивая зря на бесполезную работу и прочую рутину свое время. Четко осознавая всю утопичность такого сценария, мы берем на вооружение психогеографию. Мы восстаем против атомизации и уравнивания, мы переворачиваем город вверх дном, мы конвертируем «легенду» города в нужное нам позитивное русло и возвращаем его себе обратно.


Постоянный адрес |  Просмотров: 3974 |  Комментариев: 2
Добавить комментарий





«   Март 2024   »

Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
        1 2 3
4 5 6 7 8 9 10
11 12 13 14 15 16 17
18 19 20 21 22 23 24
25 26 27 28 29 30 31
             


 
 

Телепередача RSS

телепередача

22.04.2013 11:30:00
Общественное мнение, 20 апреля 2013 г.

телепередача

09.04.2013 08:54:00
Общественное мнение, 6 апреля 2013 г.

Городской романс с Колобродовым

блоги RSS

36429
Блог Алексея Колобродова
 
Об Анти-Жеглове
Редактор журнала Алексей Колобродов rss 11-03-13, 10:32

13000
Блог Васи Джа
 
Инновационное удовольствие
Вася Джа rss 18-06-12, 10:15

34684
Блог Вячеслава Мальцева
 
Сегодняшние парадоксы
Вячеслав Мальцев rss 01-02-13, 11:21

39623
Блог Шаина Абдуллаева
 
«Полтора Землекопа» о любви к Кирову, корейскому кинематографу и сибирскому панку
Шаин Абдуллаев rss 08-02-12, 11:52

48220
Блог Дениса Жабкина
 
Улица Трамвайная
Денис Жабкин rss 22-06-12, 14:14

54005
Блог Андрея Руфанова
 
Всем спасибо, или саратовский граф футбола
roufanov rss 26-04-13, 09:46

60815
Блог Андрея Штольца
 
Уходящая натура. Обзор рынка коммерческой недвижимости
shtolz rss 17-12-12, 13:10

Частное мнение RSS

«Мне непонятны писатели, которые поддерживают власть»

«Мне непонятны писатели, которые поддерживают власть»

Писатель Роман Сенчин о литературе, протестном движении, необходимости разумного социализма и впечатлениях от Саратова
Автор: Антон Морван
Комментарии (35)
Лучшая по продажам в «Иуда корпорейшн»

Лучшая по продажам в «Иуда корпорейшн»

Предателей вполне предсказуемо ставят на одну доску с проститутками
Автор: Иван Петров
Комментарии (575)
Семеро по лавкам

Семеро по лавкам

В разных странах многодетные семьи, так или иначе, находятся под покровительством государства
Автор: Садет Гашумова
Комментарии (20)
Пир и вампиры

Пир и вампиры

«Бэтман Аполло» имеет все шансы сделаться блокбастером, случись хороший бюджет и смелый режиссер
Автор: Алексей Колобродов
Комментарии (34)

По существу RSS

Раздавленные вертикалью

Раздавленные вертикалью

За 12 путинских лет бюджетная политика правительства разделила страну
Автор: Антон Морван
Комментарии (18)
Оганесян вовремя распродал «Русь»

Оганесян вовремя распродал «Русь»

Участок в центре Саратова занимает «этнографическая деревня»
Автор: Алексей Отрадный
Комментарии (82)
Чем больше люди работают, тем меньше пенсия

Чем больше люди работают, тем меньше пенсия

Эксперты сочли пенсионную формулу правительства РФ антиконституционной
Комментарии (11)
Куда мы «приедем» с такой политикой?

Куда мы «приедем» с такой политикой?

Планы Минфина «оптимизировать» расходы на льготный проезд в электричках ударят по студентам и школьникам
Комментарии (16)






Реклама компаний: