Да нет, Марсель Пруст здесь ни при чем: думаю, он не имеет никакого отношения к проживающему в г. Энгельсе бизнесмену Александру Камаеву. Сам Камаев, впрочем, предпочитает Энгельс называть Покровском. И вообще тяготеет к исторической справедливости. Отсюда и прустовские аллюзии – в смысле попыток реанимации давно прошедшего. Не скрою, на Камаева давно хотелось посмотреть вблизи. Его репутация в городе у меня вырисовывалась так: владелец заводов, газет, пароходов etc. Повод представился: это последние энгельсские политические события. В чем он, не сомневаюсь, хорошо разбирается. Но о политике он, кстати, наотрез говорить отказался. Зато повелся на предложение поговорить просто за жизнь. Так что поговорили. И вблизи, как водится, все оказалось несколько иначе.
– Александр Геннадьевич, в Энгельсе на проспекте Строителей было казино «Эльдорадо». Ваше ведь?
– Ну да.
– Хороший ответ. Не жалко было терять игорный бизнес? Вещь захватывающая, во всех смыслах.
– А знаете, не жалко. Позицию руководства страны полностью одобряю, в тех же всех смыслах. В городе игорному бизнесу не место, от него, представьте, много зла для людей. Так что когда пришло время закрываться, мы и закрылись, с чувством глубокого удовлетворения и выполненного долга.
– Может, перекрестились еще и сказали: ну, слава тебе, Господи, наконец-то?
– Примерно так и было. И не жалею, даже рад. Тем более что мне, вообще-то, есть чем еще заниматься.
– Я не налоговая, вашими активами не интересуюсь. Мне интересно вот что: вы, кажется, учредитель в энгельсской «Новой газете»?
– Это да. Тоже очень увлекательное дело. У газеты, знаете, какой тираж? Десять тысяч экземпляров. Это гораздо больше, чем у «Нашего слова» (административный печатный орган г. Энгельса. – Авт.), и тираж газеты реальный. По-моему, это самый высокий тираж в городе. Да и газета – самая популярная. А с чего начиналось, рассказать?
– В смысле, как газета стала вашей?
– Почему моей? Учредители – редакция газеты и я. Так вот, как началось. Давно, в общем-то, десять, нет, даже больше лет назад, я зашел однажды к ним и поразился, если честно, нищете. Сидели они бок о бок с какой-то похоронной конторой: чтобы попасть в редакцию, нужно было пройти мимо всяких гробов и венков. Редактором тогда был Александр Бурмистров. Вот с ним и поговорили. Общий язык и взаимопонимание нашли. Можно сказать, сразу нашли.
– Да уж, Бурмистрову, я думаю, повезло, что вы там мимо проходили. У вас с тех пор всегда было взаимопонимание?
– Конечно. А почему бы ему не быть?
– Но редакционную политику определяете лично вы?
– Это по-разному. Я, в основном, не вмешиваюсь. Разве только если речь идет о политике.
– Той самой, которой вы, говорите, не занимаетесь?
– Я политикой, правда, не занимаюсь. Но если редакция готовит к публикации именно что политические материалы, со мной посоветоваться желательно. Так что и здесь сбоев не бывает. Советуются. Советуемся. Материалы на политической основе перед публикацией я читаю, вместе читаем. Взаимопонимание, как правило, находим. Не думаю, что у редакции есть основания на меня за что-то обижаться. Я плохого не посоветую. Еще никто не жаловался.
– Я ваш номер телефона, кстати, у Бурмистрова взяла. Он еще предупредил: звонить только после трех. И точно, раньше вы не отзываетесь. Это вы для связей с общественностью такое время выделяете?
– По-разному бывает. Но, вообще-то, не после трех, а пораньше. Иногда для связи телефон еще раньше включать приходится. Ну, это когда какие-то обстоятельства.
– А вот пресс-секретаря у вас нет. Вы все свои дела сами ведете?
– У меня и водителя нет, я сам за рулем.
– Одежду себе тоже сами выбираете?
– Нет, это дочь. За моим внешним видом она следит, и я ей очень доверяю. Знаете, она мною гордится. У меня, кстати, только дочь, других детей нет. И если хотите, сейчас я даже жалею. Но тогда, в девяностые годы, детьми обзаводиться было как-то… Ладно, дочь у меня замечательная.
– В девяностые, полагаю, у вас был период первоначального накопления капитала?
– Да нет, раньше все началось. Даже раньше, чем официально разрешили кооперативы. Я, знаете, чем только ни занимался. И потом, кто сказал, что первоначальное накопление капитала – это всегда, ну, скажем так, не совсем законно? По-разному может быть. А я закон никогда не преступал. Повторю, я много чем занимался. У «ювелирки» вот когда-то в самые молодые годы стоял. Ну да, золотишко перекупал. Не вижу здесь ничего особенного. Меня, вообще-то, всякая нумизматика с детства еще интересовала. Ассигнации, старинные купюры, боны, чеки, лотерейные билеты… Я однажды в детстве в старом дедовском сарае нашел коробку с марками и монетами, вот это было здорово. Дед с запасом жил, никогда ничего не выбрасывал. Так что из этих запасов мне порой удавалось извлекать удивительные вещи. Меня коллекционирование, видимо, с тех пор и интересует.
– Но стояние у «ювелирки» все же как серьезный бизнес не рассматривали?
– Человеку свойственно всегда чем-нибудь заниматься. Скажу больше: какие времена, такие и занятия. Да, была «ювелирка». Когда пошло кооперативное движение, стал кооператором. Мы швейным делом занимались. И, знаете, очень удачно. Одежду шили, она пользовалась спросом. Я ведь делал тогда то, о чем еще незадолго до этого и помыслить не мог. Не представлял, что буду вникать в тонкости строчки, швами на полном серьезе интересоваться. Но ведь делал. И интересовался. Свое дело надо всегда с увлечением исполнять. От этого и сам выигрываешь, и дело идет.
– Догадываюсь, что вы человек увлекающийся. Но вот что мне кажется необычным – как же вам все-таки удавалось, при ваших-то успехах в бизнесе, оставаться, скажем так, вне политики? Это ведь азартно, в конце концов. И потом: политика и бизнес-интересы часто идут рядом и даже помогают друг другу.
– Запросто удавалось. Во-первых, меня туда как-то не тянуло. Во-вторых, меня туда не тянули. И потом, что значит: заниматься политикой? Я не интриган. В отношениях ценю прямоту. А в политике нужно уметь лавировать: сегодня – туда, завтра – сюда. Улавливать, куда ветер дует. Держать нос по ветру. Это не для меня.
– Вы на сегодняшний день президент группы компаний «Эльдорадо», владелец сети пивбаров «Жигули», занимаетесь строительным бизнесом и так далее. Не сомневаюсь, вас в городе каждая собака знает. Да и для вас весь Энгельс – как на ладони. Неужели даже в Энгельсское муниципальное собрание не тянуло?
– Повторяю, не тянуло и не тянули. Мне, знаете, буквально до этого года не поступало предложений баллотироваться в Энгельсское законодательное собрание. А сам я туда не рвался. Зачем, спрашивается?
– Вы что, даже в партию «Единая Россия» не вступили?
– Нет, не вступил. Я беспартийный. Хотя когда-то я был в Партии пенсионеров. Вот в эту партию специально вступил, потому что это как раз по мне. Понимаете, все люди когда-нибудь становятся старыми. У нас их называют «пенсионерами». В нашем слове «пенсионер» слишком много негативного смысла. Это почти всегда бедность, часто ужасающая. Это зачастую бесправие. Это потеря социальных связей. Это брезгливое отношение со стороны «еще не пенсионеров». Так вот, я против этого. Пенсионеры – это люди. Со своим огромным опытом, который у нас здесь часто никому не нужен. Со своей длинной жизнью, которая, по большому счету, никого уже не интересует. Они – страдальцы. Потому что в нашем обществе такое к ним отношение. Вот поэтому я вступил в Партию пенсионеров, хотя бы для того, чтобы по мере сил лично их поддержать. Ну а потом, когда начался партийный ребрендинг, я в этом уже не участвовал.
– Интересная история. Вам бы прямо в КПРФ, там бы с вас пылинки сдували.
– А я был в КПСС. Вступил в 21 год и, представьте, по убеждениям. Ну а потом, сами понимаете.
– Билет-то партийный сохранили? Некоторые, помнится, публично отрекались, билеты на площадях сжигали, чтобы все видели.
– Про своего деда, который никогда ничего не выбрасывал, я уже говорил. Я в него.
– И все же… Что там у нас, то есть у вас, с Марксом? Не с Карлом Марксом, а с городом. Вы ведь теперь депутат Марксовского законодательного собрания? Говорят же, если вы не занимаетесь политикой, она займется вами.
– Действительно, так и получилось. Мне вдруг поступило предложение баллотироваться в Марксе. Я подумал и согласился. Почему бы нет? Город мне не чужой, рядом с Покровском опять же. Нет, здесь еще предыстория есть небольшая. Накануне мне как раз, впервые в жизни, поступило еще предложение: баллотироваться в Энгельсе. Я, не скрою, раздумывал, даже встречался с некоторыми людьми, на высоком, кстати, уровне. Но вы знаете, что в Энгельсе тогда происходило. Я посчитал, что на этом фоне баллотироваться в Энгельсе для меня было бы некорректно. И не стал. Так что в Маркс пошел осознанно, это мой личный выбор. Я, знаете ли, всегда предпочитаю сам выбирать.
– То есть все же не политика занялась вами, а вы ею? Но вам ведь, не исключаю, заодно предлагали и в «Единую Россию» вступить?
– Намекали, что неплохо бы. Но я уже говорил, что выбираю сам.
– Еще вот что. Тут слух один прошел: что в Маркс вас позвали с перспективой, будто бы вы имеете все шансы возглавить марксовскую вертикаль власти, верхушка которой скоро по уважительным причинам освободится. Слухи, да?
– Ну был такой разговор. Давайте без комментариев, ладно?
– Поняла. Теперь будете жить на два города?
– Взял участок в Марксе, буду строить домик. Не дом, домик. Я, вообще-то, скромно живу, нет у меня никаких вызывающих особняков. В Покровске живу в старом доме, постройки начала 19-го века. Ремонт, правда, сделал. Атмосфера в этом доме, скажу вам, особенная. Теперь о Марксе, который, как я уже говорил, мне не чужой. Там тоже особая атмосфера. Архитектура, историческая память, которой дорожат. Стремления марксовских властей постоянно что-то делать для города тоже вызывают у меня уважение. Я и сам разделяю их настрой. Тоже старался что-то делать для города и, что удивительно, в ответ получаю такую огромную благодарность от жителей, что она меня еще больше вдохновляет. Власти меня поддерживали в создании Аллеи героев в городе, в установке памятника Екатерине II. Надеюсь, кстати, что когда-нибудь городу вернут его историческое имя – Екатериненштадт. Город это заслужил. Знаете, однажды в одном скверике я увидел камень с табличкой, что на этом месте когда-то был памятник Екатерине и что когда-нибудь горожане как благодарные потомки его восстановят. Я так и почувствовал: это ко мне обращение, это я – благодарный потомок. В Русском музее сохранилась гипсовая копия этого памятника, сотворенного Клодтом. По этой копии мы памятник и восстанавливали. На Украине нашли подобающий гранит для постамента, сам памятник был отлит из бронзы. В сентябре 2007 года состоялось открытие.
– Оно, насколько я помню, было очень торжественным – при губернаторе и прочих. Вам досталась устная благодарность от Павла Леонидовича, «основным спонсорам» – грамоты и ордена. Не обидно? Механизм-то вы запускали, да и основным спонсором тоже выступили.
– Я выполнил свою гражданскую миссию. А грамот и орденов у меня и без того хватает.
– Здорово. Ну, так что, на два города будете жить?
– Покровск, конечно, не забуду, потому что родину не забывают. Да и Маркс не в космосе, а рядом, так что покинуть родной город все равно не получится. Все проекты, которые здесь начаты, до конца доведены будут. Вот только один, наверное, придется перенести в Маркс. Если честно, в Энгельсе по его поводу понимания не нашел. А в Марксе уже есть единомышленники. Я имею в виду проект комплекса Петра I. Он ведь ступал на покровский берег. Несколько раз проплывал мимо наших берегов и мимо марксовских тоже. В комплекс планирую включить копию домика Петра, его корабля, точную копию бронзового Петра, который находится в Петергофе. Я все это досконально изучил, надеюсь, что удастся воплотить в жизнь. Буду заниматься и сугубо городскими проблемами. Если уж стал депутатом, то придется. Но сначала – люди, в первую очередь те, которые нуждаются в поддержке: инвалиды, ветераны, пенсионеры. Пусть в моей приемной постоянно будет находиться какая-нибудь грамотная бабушка. Возьму ее на работу, ей ли не понимать лучше всех проблемы, мучающие пенсионеров? О своем отношении к пенсионерам я уже говорил: заботиться о них – это фактически заботиться о себе. Еще надо заботиться о детях, которые потом будут заботиться о нас. Если к ним хорошо, то и они потом – с благодарностью. Все ведь просто. Нужно просто хорошо ко всем относиться, и чтобы мысли были хорошие. Если есть возможность помогать людям, то и надо помогать, не откладывая на потом. Потому что «потом» – это может быть уже очень поздно. Я попросил помощников составить мне по каждой квартире, по каждой семье в моем избирательном округе список нужд и проблем. Есть ведь такие люди, которые не могут сами позаботиться о себе, и думаю, моя поддержка им пригодится. Но я не хотел бы много об этом говорить. Я не сторонник, чтобы выставлять добрые дела на показ. Нужно все делать искренне и с состраданием, но не кичиться этим.
– Это да. Я вас заслушалась. А вот как насчет того, чтобы возлюбить своих врагов? Вы такой успешный бизнесмен, наверняка в городе кто-то есть, кто вас недолюбливает?
– Ну какой я успешный? Просто работаю, делаю свое дело. Честно скажу, сам даже и не работаю.
– То есть само все идет?
– Можно и так сказать. Я, скорее, руковожу, у меня ведь много подчиненных. Создана тысяча рабочих мест, люди и работают. Но я строгий руководитель, уволить за неисполнение могу без разговоров.
– Это я заметила, при вашем появлении все встают по стойке смирно. Так как насчет врагов?
– Да нет их у меня, в этом плане мне даже возлюбить некого. Другое дело, сам я кое-кого не люблю. Хулиганов, к примеру, не люблю, всегда стараюсь поставить их на место, особенно когда они законы нарушают.
– Хулиганов? Это бандюков что ли?
– Ну да. Был недавно такой случай, неприятный очень. В одном ресторане девушка попала в плохую ситуацию, ее эти, как вы говорите, «бандюки», окружили со всех сторон, и я видел, что-то там затевалось. Я вмешался. Я ведь боксом раньше занимался. Так что пошел прямо на них. Драка получилась. А они все молодые, наглые. Но все равно на место мы их всех поставили. Хотя, допускаю, если бы не охрана моего приятеля, с которым мы там были, они бы меня забили.
– Вы молодец. Так и надо. Случай, как я понимаю, не единственный?
– Бывает. Я раньше спуску никому не давал. Да и сейчас тоже стараюсь. Говорю же, не люблю, когда себя неправильно ведут.
– А у вас недостатки есть?
– Курю вот. Пью. А так больше нет недостатков.
– Вот это мне нравится. А вам что в людях нравится?
– Много чего. Честность, порядочность, прямота, надежность. Это хорошие качества.
Хорошо, когда человеку можешь доверять. И хорошо, когда он тебе доверяет.
– Ну, в общем, я понимаю, почему вы в Энгельсе не стали баллотироваться. На фоне того, что здесь развернулось…
– Знаете, я не хотел бы об этом говорить, это никого не касается. Скажу только, в чем и сейчас абсолютно уверен: я правильно сделал, что не стал участвовать в выборах в Энгельсе. Это было моим личным решением, моим личным выбором. Но мы уже говорили об этом.
– Да я не забыла. Просто о нравственных категориях сегодня мало кто говорит. Честно, даже не ожидала, что у вас есть такие ограничительные рамки.
– Почему же, я живой человек.
– Да. С двумя недостатками. А так вообще интересно, что вам еще от жизни надо?
– А знаете, мне ведь ничего не надо. В связи с чем, я думаю, из меня может получиться идеальный депутат. Мне не надо ни земли, ни дач, ни муниципальных заказов, ни бюджета. И меня ничем не купишь. Так что, с другой стороны, я могу быть очень неудобным депутатом. В любом случае, если что, молчать не буду.
