Голубеводство – искусство большое, тайна великая,
о которых легкомысленно человек говорить не должен.
Т. Гексли
Желание иметь крылья – мечта несбыточная, поэтому и к птицам, парящим в небе, отношение особое: порой смотришь на них с белой завистью, потому что сам рожден, скорее, ползать, чем летать.
Хотя в повседневной жизни – не до лирики, и всем ближе мясо птицы в магазине, чем любование на орлов в природе, а к обычным городским голубям отношение настолько привычное, что на них, кроме детей, крошащих им булки или распугивающих своей беготней, никто уже внимания не обращает. И мало кто помнит, что еще живо такое явление в народе, как голубеводство. Хотя когда-то голубятни были на каждом шагу, а из-за этих птиц то тут, то там вспыхивали драки – каждый голубь был на вес золота. Мы решили узнать, как дела обстоят сейчас, и отправились на поиски голубеводов и голубятен – царства птиц, символизирующих мир и спокойствие.
Казалось, все просто: иной раз едешь по городу и замечаешь высокие железные ящики с птицами, но когда надо, они как в воду канули. В «Союзе охраны птиц» тоже ничем помочь не смогли – там, оказалось, с голубеводами связь не поддерживают; рыская по Интернету, вышли только на голубевода из Москвы, который сказал, что в Саратовской области это дело мертвое – он-де еще год назад поместил объявление о покупке вольских голубей – эта порода сейчас считается малочисленной и редкой, а ему ни разу никто, кроме нас, не позвонил. Но так, шаг за шагом, через знакомых, дошла информация, что в поселке Тепличный на окраине Саратова этих голубятен пруд пруди. Поехали туда и, остановившись спросить у первой прохожей женщины, не знает ли она местных голубятников, тут же попали к ней в гости: голубеводом оказался ее муж Сергей Васильевич Маликов.
Голуби у него живут, как короли: им принадлежит все помещение над гаражом, ему соразмерное. Взобравшись вверх по лестнице, попадаешь словно в другой мир: там одни пернатые, различных видов, окрасов и оперения, сразу видно, живут своей собственной жизнью. Кто-то важно прогуливается, распушив хвост, кто-то сидит в уголке, другие клюют зерно, мамы высиживают птенцов, отцы вылетают на прогулку… Сама голубятня – помещение высотой метра в два, пол – в опилках, некоторые голуби кучкуются там же, рядом с кормушкой, другие рассиживаются на многочисленных полках по стенам. В одной из них окно, в которое все желающие могут слетать на волю и вернуться обратно. У Маликова около ста голубей, а яиц и птенцов не сосчитать.
Показывая на того или иного голубя, Сергей Васильевич называл его породу:
– Вон дутыш, смотри, как у него зоб раздут. Это он не болеет, это так надо! Вон павлин, тут объяснять не надо. Хвост, как у павлина. По мастям еще: красные, черные, сизые, желтые, лимонные, рябые…
В разговоре голубевод постоянно касался рукой моего плеча. Ну, может, привычка у человека такая, я не знаю. Только Сергей Васильевич сам решил объяснить жестикуляцию:
– Понимаешь, я так со всеми. Так получается. Не обращай внимания. У меня инсульт был. С того света вытащили. Врачи сами удивились. Выжил. Теперь так. Голуби – моя отдушина. Все есть: деньги, семья, друзья. А отдушина одна – голуби.
Сергей Васильевич дал мне подержать в руках еще неоперившегося птенца. Теплый, размером с ладонь, с мягким пушком, крылья сложены на спинке, лапки поджаты, абсолютно беззащитный. И правда, будто чью-то нежную душу в руках держишь. Отдушина.
– Пойдем к другу моему, он тоже голубевод. Я – плохой рассказчик. Инсульт – красиво не могу. Он расскажет.
***
Мы отправились в дом по соседству к Виктору Григорьевичу. Голубеводы все друг друга знают, у них есть своя Федерация голубеводов России, ярмарки-выставки проводятся постоянно, в Саратове за этот год уже две состоялось. Широкой огласки они не получили, да и не надо это никому. Они сами по себе.
У Виктора Григорьевича голубятен больше, чем у Маликова, – три. Одна из них находится прямо под крышей дома, там окошко, жердочка, и те самые голуби-павлины величественно выходят на нее посидеть, мир обозреть, вокруг полетать. Очень красивые птицы. Хотелось посмотреть, как грациозно они будут кружить в воздухе, выполняя свои пируэты, ведь городские голуби красивыми полетами жителей не балуют, но нам не повезло: из-за страшной жары птицам было не до этого, они выходили, несколько минут проводили на жердочке и заходили обратно в домик. Пришлось беседовать о прозаическом.
– Когда вы голубеводством увлеклись? – спрашиваю у хозяина.
– Да с малых лет, раньше голубятен много было, брат мой держал, но мне к ним лезть запрещал. А мне лет 8, интересно, и как только он уедет – сразу в голубятню, всех распугаю, конечно… А потом и мне родители купили, я сам до ста штук держал. Ни года без голубей не провел в юности, как наркотик стали. Потом в армию пошел, раздал всех. Вернулся, женился, дом построил и голубятню сразу же.
– Отдушина?
– Ну как сказать, – пожимает плечами Виктор Григорьевич. – Порой сяду в саду, а они вокруг ходят, смотришь, красиво…
Вот значит: кому для души, кому для эстетического наслаждения. А кому – бизнес. Но в любом случае, это дело такое, что даже если любительское, то незатратное – при продаже голубей все вложения быстро окупаются.
– Наших птиц из Москвы приезжают покупать, штук по 200-300. Здесь они по 1000 рублей, а там – 200-300 долларов, выгода налицо. В столице голубеводство набирает обороты, коттеджи сразу с голубятнями строят: чтобы было, чем похвастать. А здесь в Саратове один батюшка у меня 20 голубей взял, при храме держать. И лилипуты из цирка приезжали – им для выступлений нужны.
К Сергею Васильевичу тоже приезжали. Но он не продал.
***
В голубином бизнесе свои законы. Говорят, раньше, в советское время, из-за них убить могли, и воровали тогда повсеместно – голуби считались своеобразной валютой, потому как на тот момент это была почти единственная возможность легального бизнеса. Сейчас, конечно, все не так серьезно, но своих проблем хватает.
– У чистопородного, элитного голубя ни одного лишнего пера не должно быть, все наперечет, – продолжает Виктор Григорьевич. – Или если хвост белый – значит, белый, без любых пятен, крапинок. Так до чего только люди не додумаются: и перья выдергивают, и подкрашивают. А один раз по себе знаю: купил самочку, а она умерла вскорости. Смотрю: а ей аж четыре пера ВКЛЕЕНЫ были! От раздражения кожи и умерла. Вот до чего доходит.
Знающие голубеводы только у своих берут, на базаре – ни за что. Там в случае обмана возврата не будет. А между собой все проще решается, но бывает и так: проданного голубя, допустим, с лишним пером, обратно приносят, хозяин деньги отдает, а голубя обратно не берет. Вдруг он уже заразный и всех остальных подопечных попортит. А птицы, как говорит Виктор Григорьевич, болеют, как люди. Венерическими болезнями в том числе.
– Все может быть: подержал больного голубя, потом руки не помыл, в туалет сходил, и на тебе. Редкость, конечно, но вероятность есть. Поэтому руки всегда мыть надо.
Воробьи – тоже еще та напасть. Неизвестно, где летают, потом из поилки попьют и всю голубиную элиту могут вирусной инфекцией заразить, лечи их потом. Прохиндеи. И куницы им под стать: рядом – Алтынная гора, так они спускаются оттуда за добычей и могут всех птиц в гнезде передушить. Но главные враги голубей – соколы и ястребы.
– Аяцков в свое время выдвинул идею количество диких голубей приуменьшить и, вообще, сыронизировал: Соколовая гора есть, а соколов нет. Значит, надо. Завезли тогда соколов канадских, а они хуже ястребов: эти-то могут не поймать, а если сокол за дело взялся, то пиши «пропало». Единственное что: когти у них стерильные. И если он голубю грудину порвет, а тот сможет вырваться и назад вернуться, то можно рану зашить и он жить будет. Не то что кошки. Они если покалечат, то голубь стопроцентно погибнет.
В это время, как по заказу, высоко в небе над голубятней закружила хищная птица. Ястреб, наверное.
– Из-за них голубятен меньше стало, – щурится Виктор Григорьевич. – Они ведь как: съест одного – постоянно летать будет, а убить нельзя – в Красную книгу занесен.
Но самые изворотливые голубеводы нашли способ сводить с ними счеты. Как говорит рассказчик, делают следующим образом: если голубь умрет, накалывают его на гвоздь в видном месте, ястреб реагирует, пикирует и сам же на гвоздь насаживается. Такой он, красивый и жестокий мир птиц и людей. Ведь люди порой тоже, как ястребы, едят голубей. Есть такая специальная мясная порода – «кинг» называется. Но Виктор Григорьевич не пробовал.
***
Голуби требуют тщательного ухода, купить и однажды забыть покормить их нельзя. Голубятни нужно чистить, постоянно выгребать опилки, особенно летом – иначе в них заводятся червяки, которые поедают птенцов. Менять воду, следить за наличием корма, насыпать зерно и вместе с ним – камешки, чтобы желудок птиц умел переваривать твердую пшеницу. Весной нужно определенному виду голубей подрезать «сапожки» – забавные мохры на лапках. Так что расслабляться нельзя, хотя сказать, что на заботу о голубях уходит целый день, тоже неправильно – скорее, несколько часов, как на уход за обычной домашней птицей. При этом спортивных голубей надо еще тренировать: Виктор Григорьевич сажает их в машину, отвозит за несколько километров, отпускает, и они летят с того места обратно домой.
– До сих пор точно не установлено, откуда у них такая особенность – всегда возвращаться назад, – говорит он.
Но сколько денег было поставлено и кем-то потеряно на таких соревнованиях! Одна из баек: двое саратовских голубятников поспорили, чей голубь раньше прилетит. Уговор такой: вывозят их на мотоцикле, и если раньше прилетает голубь хозяина транспорта, то проигравший платит ему стоимость мотоцикла. А если голубь второго, то он этот мотоцикл сжигает. И сжег же, выиграл пари.
– Есть голубеводы, увлеченные до крайней степени, – говорит собеседник. – Одного такого знал: за голубя был готов машину «Волгу» отдать. И если захочет – из-под земли достанет. Будет сутками у ворот сидеть, только чтобы понравившуюся птицу купить.
Вот они, фанаты своего дела. Больше даже похожие на коллекционеров, чем на заводчиков. Те же, кто относятся к голубям без фанатизма, спокойно следят за своими питомцами, как, наверное, жители городских квартир ухаживают за кошками или собаками. Только разница в том, что голубеводство – по большому счету, занятие мужское и больше по душе людям в возрасте, как и разведение пчел. Но огорчает голубеводов следующее: молодежь сейчас не привлекает это хобби так, как было в прошлые времена. Вот и няньчатся с голубями, как с родными детьми. Один голубятник, например, своих пернатых к свистку приучил: свистнет, и они прилетают. А если по улице идет, свистит, они строго за ним летят. Так что не зря их в цирк лилипутов покупают: голуби прекрасно поддаются дрессировке. А есть сами по себе особенные кувыркающиеся голуби – турманы. Они не просто летают, а вверх кувырки делают, те же, кто вниз – бракованные, значит. Раньше такое правило было при продаже: сажать голубя под табурет, и сколько он кувырков сделает, столько червонцев за него полагалось.
Такие они разные, эти птицы счастья, мира, спокойствия. И неспроста молодожены запускают их в небо после бракосочетания – это ли не лучший символ счастливой жизни и верности друг другу, когда ты не боишься и знаешь наверняка: несмотря ни на что, эти птицы, как люди, всегда будут рядом и найдут дорогу домой.
