Жизнь после Коссовича

Жизнь после Коссовича

Представляю сегодняшние переживания саратовских учёных, так или иначе столкнувшихся с властной вертикалью СГУ, их надежды на то, что с «добровольным» самоотводом Леонида Коссовича хоть что-то в классическом университете сдвинется с места. Например, Истфак станет тем же очагом академической жизни, каким был ещё лет пять назад, а не зоной отчуждения, в которой всем известный «режиссёр» разыгрывает с «подопытными» выжившими преподавателями и студентами антиутопию Рэя Бредбери «451 по Фаренгейту» (либо, как мы уже отмечали, «Трудно быть богом» Стругацких). Или, возвращение демократических норм, позволяющих выдвигать и выбирать руководителей структурных подразделений не только по разнарядке вышестоящего начальства. Или, возможность развивать вузовские направления в интересах науки, а не сомнительных связей с коммерческими структурами, пользующимися дорогостоящей техникой…

Увы…

Мечтам романтиков, надеющихся на то, что от смены одной одиозной фигуры на другую начнутся кардинальные перемены, не суждено сбыться. Ведь, за последние годы активные сторонники академических свобод были либо вычищены из СГУ, либо загнаны в такое глухое подполье, что из него так просто не выбраться, учитывая то, что окружение господин ректор себе подобрал соответствующее. Именно послушным представителям этого «ближнего круга», подстроившимся под авторитарную систему и не мыслящих себя вне её, предстоит дальше рулить вузом, толкая его к новым победам на ниве клерикализации и коммерциализации высшей школы, бесконечных оптимизаций структурных подразделений и расходов, чинопочитания и неприятия свободной мысли, свойственной университетскому сообществу. Такова система отношений не только в СГУ. Уверен, для многих руководителей (в том числе, и учебных заведений) казарменно-бюрократические порядки, воцарившиеся при Коссовиче, наверняка являются примером для подражания. Исключениям являются лишь те вузы, где в силу индивидуальных особенностей руководства, отношения выстраивались по-иному, без слепой оглядки на закручивание гаек и выстраивание вертикали власти. Вузы, которые принимали учёных с тонущего в пучине бюрократии и обскурантизма СГУ…

В середине нулевых, когда СГУ не успел полностью превратиться в унитарную команду исполнителей распоряжений начальства и партийных разнарядок, ещё были надежды на то, что истфаковцев перестанут кошмарить, система тотального контроля и слежки отпадёт как отболевшая корка, а высокопоставленные благодетели из федеральных структур вмешаются и встанут на сторону трудового коллектива. Но история не терпит сослагательного наклонения. Мавр, сделавший своё дело, оставил после себя слишком много. Не только критических публикаций о сомнительных делишках, но и последователей, которые – тут надо учитывать фактор банки с пауками – запросто могут сожрать своего создателя, как когда-то последний вышиб за ворота своих охранителей – проректоров Лямина и Чернышевского, юриста Елену Сергун… Тьма, воцарившаяся в оскверненном собакевичами храме науки, непредсказуема. Из неё будущему пенсионеру (или, как судачат, свадебному генералу на помпезной должности президента) можно ждать и полёта бумерангов. Поводов ведь воз и маленькая тележка, так что для поднятия собственного рейтинга и привлекательности на ниве борьбы с пережитками прошлого, наследники могут надеть белые перчатки и отправляться в авгиевы конюшни. Впрочем, пожилых людей у нас принято уважать и не вешать на них собак. Так что Леониду Юрьевичу, вовремя освободившему кресло ректора, может и свезти. Быстро поднятое не считается упавшим, а вовремя ушедшие в тень – виноватыми.

Ираклий Кириселидзе