Чадолюбивые силовики

Автор:  Александр Крутов
Рубрика:  Кунсткамера
Одной из старинных традиций государственной службы в России является забота служивых родителей о карьерном росте детей. В екатерининские времена представители дворянских родов едва ли не в ясельном возрасте записывали своих чад солдатами в гвардейские полки. По мере того как ребенок взрослел, одновременно он рос в чинах и званиях, имея все шансы к совершеннолетию стать офицером. 
С тех пор прошли столетия – времена и нравы серьезно изменились. Сегодня упоминание об этой, популярной среди российской элиты восемнадцатого века, традиции можно встретить разве что на страницах произведений классической литературы. И, тем не менее, традиция не умерла, а очень своеобразно трансформировалась, приспособившись к новым условиям. В советское время (особенно в годы застоя) из силовых ведомств наиболее престижным считался Комитет государственной безопасности (КГБ). Отбор кандидатов из молодежи на трудоустройство в организацию, считавшуюся «боевым отрядом КПСС», велся по скрытым от простых смертных правилам, которые колебались вместе с линией партии. А в наши дни, во времена торжества «развивающегося капитализма», наиболее престижной и популярной среди «служивой» молодежи является прокурорская профессия. Ведь недаром народная молва определяет нынешних прокуроров как «бизнесменов без начального капитала». Не знаю, как в других городах, а в Саратове прокурорские дети после окончания вуза зачастую идут по стопам родителей и трудоустраиваются на работу в органы прокуратуры. Надо думать, что без влияния чадолюбивых родителей при погонах здесь не обошлось. И, что самое удивительное – эта старая российская традиция, переродившаяся согласно велению времени, преподносит порою сюжеты, достойные пера авторов «Золотого теленка».

Прокурор Бондар и его сын

Вот уже как два с половиной года нет в Саратове Анатолия Владимировича Бондара. В настоящее время бывший прокурор нашей области является заместителем федерального министра юстиции Александра Коновалова. Однако дух Анатолия Бондара и те нравы, которые он привнес в нашу жизнь за шесть лет своей работы в Саратове, прочно прижились и преследуют нас, как статуя Командора. Однако тема влияния нравов краснодарской прокуратуры на общую коррупционную обстановку слишком глобальна и выходит за рамки заявленной нами темы «отцов и детей».
Собственно говоря, факт существования у прокурора Саратовской области сына Игоря никогда не составлял тайны для саратовских журналистов. В богемно-тусовочных кругах поговаривали, что Игорь Бондар является завсегдатаем ночного клуба «Джуманджи», что он устраивает бешеные гонки на своем автомобиле по ночному Саратову. Ходили и другие безобидные сплетни, которые, впрочем, никогда не получали официального подтверждения. Учась на старших курсах СГАПа (причем на очной форме обучения), Игорь Бондар был принят на должность следователя в прокуратуру Волжского района Саратова. А в феврале 2006 года в ходе своей прощальной пресс-конференции, отвечая на один из вопросов, Анатолий Бондар сообщил журналистам, что его сын Игорь по окончании института прокуратуры СГАП будет работать в прокуратуре Москвы либо Московской области. Так, собственно, оно и получилось. Получив в июле 2006 года диплом и громко отметив это событие в ресторане «Всеслав Чародей», Игорь Бондар отбыл в первопрестольную. Для сына одного из заместителей Генерального прокурора (на тот период) проблема трудоустройства в столичных прокуратурах не существовала. 
В Саратове семейство Бондаров проживало в четырехэтажном элитном доме на улице Некрасова, расположенном поблизости от областного Управления по делам ЗАГС. Сам Анатолий Владимирович отбыл к новому месту службы еще в феврале 2006 года, а вот члены его семьи еще около полугода оставались в Саратове. Но затем пришел и их черед распрощаться с насиженным саратовским гнездышком. Последним, как показало дальнейшее развитие событий, покинул наш город Игорь Бондар. Пишу об этом с такой определенностью потому, что именно в августе 2006 года мною была сделана находка, проливающая свет на некоторые теневые стороны заместителя министра юстиции России. И об этой находке стоит рассказать поподробнее.
Как правило, любой переезд семьи на новое место жительства в другой город сопровождается избавлением от ненужных вещей и бумаг. Особенно если речь идет о состоятельной семье. Подготовка к отъезду в столицу Бондара-младшего не стала исключением из этого правила. Во время описываемых событий я работал в редакции газеты «Богатей», и мой традиционный маршрут на работу и с работы проходил по улице Революционной, неподалеку от мусорных баков, расположенных на пересечении с Некрасова. И вот, возвращаясь как-то вечером после напряженного трудового дня, в одном из мусорных баков на отмеченном выше месте я заметил несколько объемных пакетов. В поисках острых ощущений и положительных эмоций я заглянул в один из них и понял, что интуиция на этот раз меня не подвела. В пакетах оказалась масса разнообразных полезных вещей, занятных документов и целая подборка специализированных журналов по вопросам элитного строительства. 
Чувствовалось, что прежний хозяин выброшенного имущества был большим любителем азартных игр и «клубнички». В пакете находилось около десятка компакт-дисков с компьютерными играми фривольного характера и четыре новенькие колоды игральных карт. Кроме того, в найденном пакете я обнаружил массу предметов косметики и бытовой химии как для мужчин, так и для женщин. По всему было видно, что многими из упаковок выброшенных косметических средств их прежние владельцы ни разу даже не воспользовались. И это несмотря на то, что найденная мною косметика была таких известных брендов, как Себастиан, Шварцкопф, Елена Рубинштейн, Пако Рабан и т.д. Понятно, что бывшие владельцы всего этого добра были люди небедные, жили с размахом и любили путешествовать по миру: в найденном пакете находились магнитные ключи от номеров элитных отелей в Милане («Прада»), Лондоне («Ван олдрич») и Геленджике (курортный комплекс «Морской рай»), а также фирменная расческа из московского «Президент-отеля».
Но, безусловно, для журналиста самой «лакомой» частью содержимого выброшенных пакетов являются бумаги и документы. А их в обнаруженных пакетах было немало. Условно их можно поделить на три части: документы и бланки, связанные с работой в прокуратуре, строительные схемы и чертежи, и, наконец, частная компьютерная переписка по вопросу приобретения недвижимости в городе Баден-Баден (Германия). 
Первая категория «прокурорских» документов содержит несколько очень любопытных бумаг, позволяющих идентифицировать личность их владельца. Прежде всего, это рукописно заполненный бланк личного листка по учету кадров на имя Бондара Игоря Анатольевича, родившегося 30 января 1985 года на станции Старощербиновская Щербиновского района Краснодарского края. Из этого документа мы можем узнать, что отцом Игоря Бондара является Бондар Анатолий Владимирович, 1960 г. рождения, а матерью – Бондар Марина Викторовна, 1961 г. рождения. Кроме того, что в сентябре 2001 года Игорь Бондар поступил на учебу в СГАП и увлекается боксом, больше никаких любопытных сведений личный листок не содержал. Здесь же находился отзыв (характеристика) о результатах прохождения в августе 2003 года производственной практики студентом 3-го курса СГАП Игорем Бондаром. Данный документ, подписанный начальником Саратовского линейного управления внутренних дел на транспорте подполковником милиции А. Шароновым, достаточно высоко оценивает профессиональные и деловые качества стажера Бондара. Оказывается, всего за десять дней практики сын областного прокурора сумел принять участие «в различных следственных действиях: осмотрах места происшествия, проведении очных ставок, опознании, допросах свидетелей, потерпевших, обвиняемых, самостоятельно подготавливал материалы для возбуждения уголовных дел…».
 «На мой взгляд, такому впечатляющему документу место не на помойке, а в музее областной прокуратуры», – иронизировал я впоследствии по поводу этой характеристики на страницах «Богатея».
Не менее впечатляющим был документальный след от работы Игоря Анатольевича в прокуратуре Волжского района. В частности, среди найденных документов я обнаружил несколько чистых бланков «Постановления о производстве обыска (выемки) в жилище в случаях, не терпящих отлагательства». С помощью подобного документа следователь без санкции прокуратуры и суда может произвести обыск любого жилого помещения. И что самое важное – все найденные бланки постановлений о неотложном обыске были заверены гербовыми печатями прокуратуры Волжского района Саратова. В выброшенном пакете я обнаружил и бланки требований, исходящих из прокуратуры Ленинского района Саратова за подписью помощника прокурора района М. Кашен-Баженова. В тексте бланка содержалось требование к некоему руководителю (фамилию и название организации проверяющему предстояло лично вписать от руки) представить договор аренды, заключенный с соответствующей школой. Как эти бланки попали к Игорю Бондару, и каким боком сын областного прокурора был причастен к проверке школ Ленинского района, мы сегодня можем только догадываться. Однако с учетом того, что в 2006 году в Ленинском районе были отмечены всплеск административного выдавливания с занимаемых должностей старых и опытных директоров школ и замена их на супруг различных бизнесменов, можно предположить, что и прокуратура каким-то образом пыталась здесь «погреть руки». Но если бы речь шла об этой конкретной школьной ситуации, то это было бы еще полбеды. 
Анализ найденных документов показывал, что хозяева выброшенных бумаг всерьез увлекались вопросами элитного жилищного строительства. В пользу данного вывода говорило не только обилие выброшенных глянцевых журналов строительной тематики, но и вполне конкретные строительные чертежи и схемы. Причем вид одной из элитных новостроек, изображенной на найденном мною чертеже, мне был хорошо известен: здание к тому времени уже было построено, и в первых двух его этажах сразу же разместилась прокуратура Фрунзенского района. Здесь следует пояснить, что речь идет о многоэтажке, расположенной на улице Рахова, сразу же за зданием Сбербанка. Автору этих строк этот дом запомнился еще и потому, что в 2004 году довелось писать о скандальном процессе, связанном со сносом располагавшегося на этом месте двухэтажного здания одного из отделений детской областной больницы. Вплоть до 2003 года это здание служило по своему непосредственному назначению, и в нем лечились дети. Однако под новый 2004 год оно в одночасье было снесено, и на освободившемся участке развернулось строительство десятиэтажного двухподъездного жилого дома с подземной автостоянкой. Было понятно, что осуществить снос здания областной детской больницы для развертывания элитного жилья могла позволить себе фирма, чье руководство обладало серьезным иммунитетом от уголовного преследования. 
Как выяснилось впоследствии, представители региональных властей в лице комитета по управлению имуществом Саратовской области пытались защищать сносимое здание и даже подали в Арбитражный суд иск, стремясь признать произошедшее незаконным. Однако городские власти, во главе с тогдашним мэром Саратова Аксененко, предъявили реестр, согласно которому снесенное здание являлось не областной, а муниципальной собственностью. И пока в арбитраже тянулся спор городских и региональных властей о праве собственности на снесенное здание бывшей больницы, на ее месте выросла новенькая многоэтажка с встроенно-пристроенными помещениями районной прокуратуры и магазином элитных товаров от краснодарской фирмы «Богемия». Причем, как доказывают найденные мною чертежи, весь ход данного строительства очень интересовал кого-то из семейства Анатолия Владимировича Бондара.

И, наконец, стоит рассказать о попавшей в мусорный контейнер переписке по вопросу приобретения недвижимости в Баден-Бадене. Из документов следует, что участниками этой переписки были руководители баден-баденской фирмы «Престиж-курорт» – с немецкой стороны, и некая чета саратовцев – с российской. Хотя, судя по обнаруженным проспектам, основной специализацией фирмы «Престиж-курорт» являлся туризм, она оказывала своим клиентам также и риэлтерские услуги и содействие. В числе найденных мною документов имелось письмо за подписью генерального директора фирмы «Престиж-курорт» Эдуарда Гетте. Приведу ниже текст этого послания без каких-либо купюр:

«Здравствуйте, уважаемые Анатолий и Марина! Спасибо за ваш телефонный звонок. Как мы и обещали высылаем информацию о вилле после учета ваших индивидуальных пожеланий. Вам необходимо из прилагаемых проспектов выбрать подходящую для вас модель дверей, камина и отделку ванных комнат. Конечная стоимость объекта после ремонта, с учетом вашего выбора (дверей, камина и отделки ванных комнат), 705000 евро плюс гараж 7500 евро (если вы конечно его пожелаете дополнительно для себя строить).
Ознакомьтесь с прилагаемыми документами и по возможности как можно скорее ответьте нам о вашем решении, так как у владельцев есть несколько интересующих персон на покупку. Но учитывая ваш проявленный интерес в июле (они нас регулярно, примерно, раз в два дня по телефону спрашивают в вашем решении) они желают встретиться для детального обсуждения, касающегося приобретения недвижимости.
С уважением и дружескими пожеланиями из Баден-Бадена.
Татьяна Мюллер и Эдуард Гетте

Баден-Баден. 29.08.05»

К письму имелось приложение с ответами на вопросы, которые были очень актуальны для потенциальных покупателей из Саратова. Основной из этих вопросов касался того, будет ли передаваться в Россию информация по этой сделке. На этот вопрос был получен следующий ответ: «Информация о приобретенной недвижимости заносится только в немецкие соответствующие организации. В Россию эта информация не сообщается. Ее могут предоставить только в том случае, если из России поступит официальный запрос». Далее следовало разъяснение, что посредником в данной сделке, на которого должен быть открыт счет в любом немецком банке, может быть только налоговый консультант или адвокат из Германии. Это обеспечивает относительную прозрачность сделки для немецких налоговых органов. Сделка начинается после банковского подтверждения о наличии на счету адвоката-посредника суммы, необходимой для приобретения недвижимости. Однако, судя по всему, взыскательную чету саратовцев предлагаемый Эдуардом Гетте вариант устраивал не вполне. Во всяком случае, среди найденных мною в мусорном баке бумаг присутствовали документы, подтверждающие живой интерес потенциальных покупателей из города на Волге к другой вилле в Баден-Бадене. Этот второй особняк имел адрес: Альбрехт-Дюрерштрассе, 6. Здесь же находилось присланное по электронной почте цветное фото этой виллы.
Следует отметить, что моя находка была сделана вскоре после того, как в отставку был отправлен покровительствовавший Бондару генеральный прокурор Владимир Устинов. И хотя официальные органы по поводу причин отставки генпрокурора хранили молчание, на основе публикаций в прессе всем было понятно, что причиной отставки Устинова и всех его заместителей стал громкий коррупционный скандал, разразившийся вокруг столичной фирмы «Три кита» и потребовавший для своего разрешения личного участия президента. Иной фигуры для того, чтобы поставить на место зарвавшихся прокурорских чинов, в государстве Российском не нашлось. Впрочем, являясь неприкосновенной фигурой из президентской номенклатуры, Владимир Устинов вскоре получил должность федерального министра юстиции. С этим назначением никто в верхних эшелонах власти спорить не мог. Однако все будущие заместители нового министра юстиции Устинова должны были проходить своеобразное «чистилище» путем утверждения в Совете Федерации. Поэтому, прекрасно осознавая степень «взрывоопасности» оказавшихся у меня в руках материалов, я решил подстраховаться и прояснить для себя политический контекст ситуации, на которую может повлиять публикация статьи о моей находке. 
За консультацией по интересующему меня вопросу я обратился к члену Совета Федерации Сергею Алексеевичу Шувалову. Выбирая в качестве советчика кандидатуру Шувалова, я имел в виду, что из местных политиков Сергей Алексеевич был именно тем человеком, который более других пострадал от бондаровской команды. В 2002 году Анатолием Бондаром в отношении спикера областной думы Шувалова было возбуждено уголовное дело за якобы превышение должностных полномочий. Спикеру инкриминировалось, что находясь в должности вице-губернатора, он санкционировал приобретение за счет областного бюджета американских комбайнов «Кейс», не предусмотрев выплаты таможенных платежей. И хотя в ходе расследования этого уголовного дела было издано постановление правительства Российской Федерации, которое списывало Саратовской области большую часть таможенной задолженности, уголовное дело в отношении Шувалова прекращено не было. Шувалов решительно отказывался признавать себя виновным, а посему расследование продолжалось. В таком интересном положении «дело Шувалова» дошло до областного суда, который отказался принимать это к рассмотрению ввиду надуманности обвинений. Однако на этом злоключения спикера Шувалова не прекратились. В начале 2003 года в прессу (а точнее, ряду ведущих саратовских журналистов, пишущих на политические темы) был вброшен компромат: ксерокопии допросов обслуживающего персонала самолета, на котором официальная делегация руководства Саратовской области летала в Китай. Из этих протоколов однозначно следовало, что в ходе полета спикер областной думы Шувалов пребывал в самолете в нетрезвом состоянии и вел себя неадекватно. А именно, курил в салоне, оскорблял бортпроводников, пытался петь и плясать и даже якобы ударил одного из стюардов. При всем при этом при анализе этих документов мое внимание привлекли два существенных момента. Во-первых, члены экипажа самолета были опрошены спустя несколько месяцев после инцидента, когда сроки привлечения к административной ответственности за мелкое хулиганство уже прошли. И второе, более существенное – в деталях протоколы серьезно противоречили друг другу, что исключало всякую перспективу на обвинительный приговор в случае попадания их в суд. Однако ситуация, сложившаяся в то время в саратовской прессе, была такова, что большинство изданий предпочитали объективности близость к Володину и Бондару. В итоге автор этих строк оказался единственным из местных журналистов, кто в своей статье отважился поставить под сомнение «официальную» фабулу авиационного дебоша и указать на причастность к этой политической провокации «прокурорских». Правда, за такую независимую позицию пришлось заплатить разбитой головой, но это уже совсем другая история.
Поэтому, обращаясь за консультацией к Шувалову, я видел в нем в высшей степени информированного человека, который меньше, чем кто-либо в Саратове, имел основания любить или прикрывать бондаровские проделки. И хотя Сергей Алексеевич едва ли не с молоком матери впитал правила советской партийно-номенклатурной омерты, но все же я был вправе рассчитывать на дельный совет. При нашей первой встрече сенатор Шувалов уяснил суть полученных мною документов, но от каких-либо комментариев воздержался – взял тайм-аут для уточнения политической ситуации в столице. Однако, вернувшись снова в Саратов, Сергей Шувалов дал однозначно понять – если я все же отважусь публиковать статью на эту тему, то это надо делать не откладывая. В противном случае актуальность этой публикации будет мизерной, а у автора и газеты могут возникнуть проблемы. Впрочем, я сам опасался проблем, способных возникнуть еще на этапе подготовки публикации, а потому решил предпринять некоторые превентивные меры предосторожности. 
В частности, надо было тщательно «залегендировать» источник информации. Хотя, согласитесь, правда о том, что я нашел сакральные документы в мусорном баке, уже сама по себе выглядела как плохо сляпанная «легенда». Мне лишь оставалось создать видимость, что настоящим источником этой информации является кто-то очень влиятельный и вездесущий – скажем, тот же Володин или поднаторевшие на интригах офицеры ФСБ. Чтобы достигнуть этой цели, я решил еще до публикации познакомить со своей находкой некоторых лиц, которых имел основания подозревать в неформально-деловых отношениях с высокими чинами партии «Единая Россия» или секретной политической полиции. Сделав это, я кратко изложил тогдашнему главному редактору «Богатея» суть моего разговора с сенатором Шуваловым. После чего статья о моей находке под интригующим заголовком «В Россию эта информация не сообщается…» была опубликована в ближайшем номере еженедельника («Богатей» №362 от 24.08.06). Как ни странно, но сама процедура публикации прошла гладко, без сучка и задоринки. И это, на мой взгляд, могло свидетельствовать о двух вещах. Первое, либо информация о моей находке не дошла до «заинтересованных лиц», либо (что более вероятно) у Бондара при всем его могуществе не осталось в Саратове надежных и влиятельных союзников. Дальнейшее развитие событий показало, как глубоко я заблуждался.
Спустя пару недель после выхода этой статьи я случайно встретился на улице с отставным полковником ФСБ Петром Яковлевичем Вергелюком, являющимся давнишним поклонником и вдумчивым критиком моего журналистского творчества. Выйдя в отставку, Петр Яковлевич каким-то чудесным образом вошел в топ-менеджмент местного издательского холдинга «Кому что?» и заполучил отдельный кабинет в редакционных апартаментах. И хотя я знаком с Петром Яковлевичем уже несколько лет, мне так и не удалось уяснить, что же входит в круг его редакционных должностных обязанностей, и какие функции он выполняет в газете бесплатных объявлений. Знаю только, что среди ограниченного круга журналистов, вхожих к Петру Яковлевичу Вергелюку, его кабинет то ли в шутку, то ли всерьез называется не иначе как «резидентурой ФСБ». А в числе гостей этой «резидентуры», помимо журналистов, можно встретить отставных офицеров КГБ и МВД, высокопоставленных юристов и много еще всякого информированного люда.
Так вот, встречаюсь я с полковником Вергелюком и как бы невзначай интересуюсь его мнением относительно своей статьи в «Богатее». А Петр Яковлевич не без доли профессиональной гордости отвечает: ничего, мол, нового он в этой статье для себя не вычитал и никакой «Америки» не открыл. Более того, все изложенные в статье сведения ему уже были известны из ксерокопий документов, и он даже может назвать мне имя человека, «слившего» мне эту информацию. Можете представить, как возликовала моя душа после этих слов. Выходит, мой план по «легендированию» мусорного бачка в качестве источника информации удачно сработал, и я «методом тыка» попал-таки на одного из добровольных помощников ФСБ. Тем не менее, я постарался изобразить полную растерянность, а затем поинтересовался у Вергелюка «источником «слива». В ответ услышал имя человека, которого я действительно знакомил с пакетом найденных иною документов, – главы коллегии адвокатов «Шанс» Михаила Юрьевича Мамедова. 
Как известно, бывших офицеров КГБ не бывает. И то, что опытнейший юрист Михаил Мамедов принес ксерокопии добытых мною документов человеку, которого очень многие в Саратове считают руководителем нелегальной резидентуры ФСБ, меня нисколько не удивляет. Ведь из этой переписки как дважды два следовало, что один из вновь назначенных чиновников высшего эшелона в ранге заместителя Генерального прокурора России возжелал приобрести в курортном месте Германии недвижимость стоимостью около миллиона долларов. Обращала на себя внимание как сама сумма предполагаемой сделки, так и намерение покупателя осуществить ее конфиденциально от российских должностных лиц. Иными словами, высокопоставленный покупатель сам своими руками отдавал фактически компромат на самого себя представителям немецкой риэлтерской фирмы. И где гарантия, что этот компромат уже тогда не попал в руки представителям западных спецслужб с целью использования для возможной вербовки подобного «клиента»? Думаю, примерно такими соображениями руководствовался адвокат Михаил Мамедов, передавая полковнику Вергелюку ценнейшую оперативную информацию из мусорного бачка. 
Думаю, читателю будет интересно узнать и о том, как любезнейший Петр Яковлевич распорядился сделанным ему «подарком». Во всяком случае, подобный вопрос я задал ему во время той нашей встречи. На что услышал в ответ: «А я выпроводил Мамедова восвояси и попросил его больше ничего подобного мне не приносить». Из дальнейших реплик полковника Вергелюка можно было понять, что реализация данной информации по каналам ФСБ может серьезно омрачить его спокойную пенсионную жизнь, с чем он решительно не может согласиться. Правда, как мне думается, у Вергелюка был и еще один личный мотив для того, чтобы не связываться с «взрывоопасной» информацией. И мотив этот лежал в плоскости заявленной нами рубрики «отцы и дети». Дело в том, что еще в молодости Петр Яковлевич удачно женился на дочери одного из бывших прокуроров Саратовской области Владимира Пименова. Его супруга Татьяна Владимировна пошла по стопам отца – была трудоустроена в областную прокуратуру. Ко времени описываемых событий Татьяна Вергелюк работала в прокуратуре Саратовской области в должности старшего прокурора отдела кадров. Так что реализация негативной информации относительно недавнего начальника Татьяны Владимировны, который всего лишь полгода назад покинул Саратов и сохранял серьезные позиции в прокурорских (и не только) кругах, вполне могла негативно сказаться на должностном положении Татьяны Владимировны. И ведь не прогадал! Прошло всего два года, и ныне супруга Вергелюка возглавляет отдел кадров областного прокурорского следственного управления. 
Нельзя умолчать и о той официальной реакции, которая последовала после моей публикации в «Богатее». Вскоре после выхода в свет газеты с этой статьей я был приглашен в прокуратуру Саратовской области для дачи показаний в связи со своей находкой. В ходе опроса следователь попросил меня представить для приобщения в материалы проверки бланки прокуратуры Волжского района для производства неотложных обысков, найденные мною в мусорном баке. Поскольку в моем распоряжении таковые имелись в количестве семи экземпляров, то примерно половину из них я презентовал работнику областной прокуратуры для приобщения к материалам проверки. Так же поступил и с бланками запроса из прокуратуры Ленинского района относительно аренды бизнесменами школьных помещений. А вот передавать в руки прокурорских работников подлинники переписки по вопросу приобретения недвижимости в Баден-Бадене решительно отказался. Производить выемку у меня этих документов без конкретного возбужденного уголовного дела закон не позволял. Возбуждать же против меня уголовное дело при наличии в моем загашнике неустановленного количества ведомственных прокурорских документов новое руководство прокуратуры Саратовской области не решилось. Тем не менее, проводивший проверку сотрудник прокуратуры настаивал на получении хотя бы копий материалов переписки саратовской четы с риэлтерами из Баден-Бадена. В результате мы достигли компромисса. Я передал в прокуратуру компакт-диск с отсканированными копиями этих документов, после чего этот важный орган государственного надзора потерял интерес к моей скромной персоне. Думаю, причина этого заключается в том, что Евгений Григорьев, возглавивший прокуратуру области после отъезда из Саратова Анатолия Бондара, едва ли не с первых месяцев начал проводить политику, существенно отличающуюся от деятельности своего предшественника. Во всяком случае, очень многим «краснодарцам», трудоустроенным на высокие посты прокурорской службы, пришлось распроститься со своими должностями. По-видимому, убедившись в справедливости моей публикации и получив тому документальное подтверждение, Евгений Григорьев решил соблюдать нейтралитет, предоставив ситуации развиваться без вмешательства его ведомства. Косвенным подтверждением этому выводу является интервью журналистки «МК» в Саратове» Марины Бирюковой с ныне покойным прокурором области, впервые опубликованное в январе 2007 года и перепечатанное в том же издании год спустя – уже после убийства Григорьева. Вот как это выглядело в оригинале:
Вопрос Бирюковой: Известно, что прокуратура проводила проверку по публикации журналиста Крутова в газете «Богатей». Александр утверждал, что к нему в руки попали документы, свидетельствующие о покупке семьей вашего предшественника (бывшего прокурора области, ныне заместителя министра юстиции РФ. – М.Б.) недвижимости за рубежом. Что вы можете сказать о результатах проверки?
Ответ Григорьева: Среди документов, которые оказались в руках Крутова, были документы служебного характера (бланки постановлений о производстве обыска в жилище в случаях, не терпящих отлагательства, с печатью прокуратуры Волжского района – сын Анатолия Бондара Игорь Бондар работал следователем именно в этой прокуратуре. – М.Б.). По этому поводу и проводилась проверка. Лица, которые допустили утрату этих документов, наказаны. А что касается покупки недвижимости за рубежом… Во-первых, там шла речь не о покупке, а только о консультациях по приобретению недвижимости. Во-вторых, здесь нет никакого нарушения. Поэтому у нас не было и оснований для проверки.
Привожу выдержку из этого интервью прокурора Григорьева как своеобразный документальный ответ всем (и прежде всего, зачастившему в Саратов партийному трубадуру Александру Хинштейну), кто пытается представить злодейски убитого прокурора как своеобразного светоча борьбы с коррупцией, этакого рыцаря без страха и упрека. Кстати, документальное подтверждение факта утраты чистых бланков на проведение безотлагательных обысков с гербовой печатью прокуратуры Волжского района давало Евгению Федоровичу все формальные основания освободиться от районного прокурора Владимира Чечина еще осенью 2006 года. И, тем не менее, кристально честный прокурор Григорьев этим шансом не воспользовался, хотя до момента его убийства оставалось полтора года. Поэтому нельзя не удивляться логике Александра Хинштейна, который, не называя в своей статье Владимира Чечина по имени, тем не менее, стремится представить того в качестве одного из вдохновителей убийства областного прокурора. Конечно, депутату Государственной думы можно высказывать всякие версии и выдавать домыслы за факты. Но вот дальше со статьей Хинштейна «Преступники скрылись на Волге» случилось странное «ЧП» регионального масштаба. Будучи перепечатанной саратовским «единороссовским» еженедельником «Политдозор», из оригинала авторского текста испарился пассаж про коррумпированного районного прокурора. Выходит, что местным «единороссам» коррумпированные прокуроры не помеха? Или, может быть, я чего-то не понимаю? 
Мне могут возразить, что когда Евгений Григорьев давал свое интервью «МК», никто из сильных мира сего еще не заикался о коррупции как национальной проблеме России. Не было и речи о принятии пакета антикоррупционных законов в Государственной думе. Знаменитый испанский следователь в ранге судьи-дознавателя Национальной судебной палаты Испании Бальтасар Гарсон пока еще не наведывался с обыском на виллу председателя комитета Госдумы РФ по финансовому рынку Владислава Резника на Мальорке. И не выписывал ордера на арест этого видного российского парламентария из «Единой России», уличая того в связях с одним из лидеров малышевско-тамбовской преступной группировки Геннадием Петровым. Парадоксально, но факт: западные правоохранители первыми обратили внимание на объекты собственности крупных российских чиновников в курортных местах Европы, увидев в их владельцах источник криминальной угрозы и коррупциогенности. Bпрочем, я нисколько не сомневаюсь, что наша доморощенная суверенная демократия в общении с новоявленным испанским «Дон-Кихотом» проявит не меньшую твердость, чем замшелая британская. А потому испанская Фемида может рассчитывать заполучить видного «единоросса» Резника примерно с такой же долей успеха, что и чилийского диктатора Пиночета.  
Но вернусь к своему основному рассказу. Как показал дальнейший ход развития событий, судьба уготовила мне свидание и общение на заданную тему еще с одним бывшим полковником КГБ. Полковника звали Сергеем Николаевичем Шеметовым. Думаю, что многие из моих коллег – саратовских журналистов – знают этого человека или сталкивались с ним в своей профессиональной деятельности. Ну а те, кто не сталкивались – не много потеряли. Дело в том, что последние пять лет отставной полковник госбезопасности Шеметов пытался играть на местном медийном поле роль некоего серого кардинала. Насколько эта роль у него получалась, судить не мне, а генералу Бурдавицыну, с которым Сергей Николаевич все эти годы продолжал поддерживать самые тесные взаимоотношения. В явный актив полковнику Шеметову можно занести создание и идеологическое кураторство еженедельника «Саратовский расклад» в 2003-2004 годах. В то время Сергей Шеметов являлся вице-президентом концерна «Агророс», т.е. был одним из заместителей пресловутого Романа Эрастовича Пипия, на деньги которого и издавался «Саратовский расклад». Сергей Шеметов являлся в то время непосредственным куратором этого медийного проекта. Впрочем, неформально-деловые связи между Спирягиным и Шеметовым не прерывались вплоть до осени прошлого 2007 года. То есть до момента судебного дела по уголовному делу о так называемом «гарпуне партии», в результате которого первый из упомянутых выше лиц оказался на скамье подсудимых, а второму была уготована участь стать свидетелем. В самом ли деле Сергей Шеметов умышленно сообщил Спирягину ложную информацию об инциденте, якобы имевшем место с Володиным на яхте Бурова, с целью подставить редактора и его оппозиционную газету, либо Спирягин сам своими показаниями подставлял былого благодетеля, скрывая тем самым истинного заказчика этой медийной провокации, я сегодня судить не берусь. С учетом примерно идентичного типа поведения и понятий о нравственности редактора Спирягина и его недавнего куратора Шеметова могло быть и так, и этак. 
И хотя визит Сергея Шеметова в редакцию «Богатея», где состоялась наша встреча, происходил за год до истории с «гарпуном партии», расставшийся к тому времени с Пипией полковник ФСБ Шеметов сумел сделать крупные успехи на ниве дорожно-строительного бизнеса, заполучить под свой контроль много единиц уникальной дорожной техники. А через пару лет даже обзавестись собственным асфальтовым заводиком в Волгограде, который, как утверждает Шеметов, построили для его фирмы южно-корейские партнеры. Превращение отставного полковника ФСБ в дорожного магната произошло на удивление быстро и как-то уж сильно вскоре после громкого уголовного дела бывшего дорожного министра Саратовской области Геворга Джлавяна, неформальное информационно-оперативное сопровождение которого осуществлял Сергей Николаевич. И вот этот теперь богатый по саратовским меркам человек сидел передо мной, рассказывал о людской черствости, о смерти в родильном доме своего новорожденного внука и о том, как эту его человеческую беду проигнорировали его былые подопечные из «Саратовского расклада». Но, начав нашу беседу в прямом смысле слова «за упокой», Сергей Николаевич закончил ее «за здравие». А именно, сообщил о существовании людей, готовых приобрести у меня найденные в мусорном баке бумаги за очень неплохие деньги. А также о своей готовности выступить посредником в этой сделке. Это предложение без излишних комментариев мною было отклонено. После чего Сергей Николаевич завил, что иного от меня услышать и не ожидал, и мило откланялся. А потенциальные покупатели находки из мусорного бачка перенесли усилия по блокированию моей деятельности на более высокий уровень.
Следует пояснить, что ко времени описываемых событий благодаря дружескому содействию первого саратовского ГФИ Рената Халикова газета «Богатей» уже два года финансировалась структурами теневого саратовского магната Владимира Жидкова – реального хозяина рынка «Владимирский», фирмы «Газбытсервис», коммерческого банка «Саратов» и т.д. Техническую сторону вопроса по финансированию газеты осуществлял ответственный сотрудник банка по имени Александр Сергеевич. Самого Александра Сергеевича в редакции никто не видел. И даже кроме главного редактора «Богатея» Владимира Горбачева никто из журналистов не знал его фамилии. О существовании этого человека сотрудники редакции догадывались по многочисленным телефонным звонкам главного редактора, пытавшегося в конце очередного месяца «отловить» Александра Сергеевича для получения очередного денежного транша. И вот, вскоре после моей встречи с Шеметовым, во время небольшого редакционного застолья, Горбачеву поступил неожиданный звонок от Александра Сергеевича, который настаивал на немедленной встрече. Редактор приготовился совершить вояж на улицу Шелковичная, но тут же выяснилось, что этого не требуется. Тема встречи показалась Александру Сергеевичу столь секретной, что он не решился доверить ее стенам родного банка. Впрочем, переступать порог нашей редакции он также не пожелал. А потому конфиденциальный разговор проходил где-то в коридорах и закоулках Волжского дома быта. 
Если верить рассказу Горбачева, Александра Сергеевича интересовало два вопроса: «как посмели» и «кто заказал». На что бывший редактор «Богатея» пояснил Александру Сергеевичу, что журналист Крутов привык выверять свои публикации не только информационно, но и политически. А потому перед публикацией он дважды консультировался с сенатором Шуваловым. После чего Александру Сергеевичу был задан встречный вопрос: «А знает ли он, кто стоит за сенатором Шуваловым?» По-видимому, «саратовский» банкир не знал ответа на этот вопрос. А потому предпочел завершить беседу и вернуться к своим непосредственным обязанностям. Правда, под занавес он все же взял слово с Горбачева, что «тема Бондара» в «Богатее» закрыта. Горбачев, готовившийся в то время откочевать на более хлебную и менее беспокойную должность в редакцию «Российской газеты», дал это слово без особого труда. 
В завершение стоит отметить, что кандидатура Анатолия Владимировича Бондара, предложенного на пост заместителя министра юстиции РФ, прошла через Совет Федерации без каких-либо возражений и осложнений. Среди безоговорочно поддержавших эту кандидатуру был и сенатор Сергей Алексеевич Шувалов. А история с попыткой приобретения виллы в Баден-Бадене сама собой потихонечку забылась.