Сутенеры и правосудие: саратовский вариант

Похоже, в самое ближайшее время Саратов может получить широкую известность как центр криминального сексуального бизнеса. Не успел еще завершиться первый в истории нашего города судебный процесс о сутенерском преступном сообществе, начавшийся в июле 2011 года, как в Саратовский областной суд поступило еще два уголовных дела, уже о другой преступной организации, специализирующейся в области коммерческих сексуальных услуг. Видимо, уголовные дела о втором сутенерском ОПС – ими занимались прокурорские следователи из областного СУ СКа – пройдут в суде с меньшими сложностями, нежели первое дело, предварительное следствие по которому вели милицейские «следаки». Основание для такого вывода – главарь второй сутенерской группировки Михаил Черкасин, известный в определенных кругах под кличкой Борода, не только стал активно сотрудничать со следствием, но и согласился на сделку с правосудием. А это предопределяет особый, ускоренный порядок судопроизводства.

Как сообщил прокурор Алексей Незнамов, являющийся государственным обвинителем по данному делу, подсудимый согласился полностью признать свою вину по всем пунктам предъявленного ему обвинения. В том числе и по 210 статье УК – «Организация преступного сообщества (преступной организации)», максимальный срок наказания по которой в недалеком прошлом составлял 15 лет лишения свободы, а ныне увеличен до 20 лет. И хотя сделка с правосудием и особенный порядок предполагают, что наказание не будет превышать две трети от максимального, государственный обвинитель Незнамов надеется, что приговор Бороде будет предусматривать лишение свободы. Стало быть, во время суда над основным составом второй сутенерской организации ее главарь будет осужден и, находясь под стражей, станет выступать в качестве свидетеля, помогая изобличить своих коллег. Однако пытаться предсказывать ход и результаты еще не начавшихся процессов – дело неблагодарное. Поэтому начнем с рассказа о деле первого сутенерского ОПС, процесс по которому длится уже более четырех месяцев.

Российский опыт и саратовская специфика

Судебное разбирательство, о котором идет речь, беспрецедентно для нашего региона.

На скамье подсудимых оказалось 14 человек – тринадцать мужчин и одна женщина: каждый из них так или иначе был связан с организацией бизнеса коммерческих сексуальных услуг. При этом половина обвиняемых находятся под стражей, а остальные семеро свободно посещают судебные заседания, находясь под подпиской о невыезде. Судебный процесс проводится под председательством судьи областного суда Олега Бодрова и с участием коллегии присяжных, которым приходится разбираться в сложнейшем уголовном деле с множеством эпизодов. Само уголовное дело насчитывает более 60 томов, а среди предъявленных в обвинении статей УК превалируют статьи 240 – «Вовлечение в занятие проституцией» и 241 – «Организация занятия проституцией», причем вторые, более «тяжелые» части этих статей, предусматривающие наказание до 6 лет лишения свободы. То есть, что касается статьи 240 УК РФ, многие подсудимые обвиняются в принуждении к занятию проституцией с применением насилия или угрозой его применения. А применительно к статье 241 УК РФ – в организации занятия проституцией с применением насилия и использованием в качестве путан заведомо несовершеннолетних. Одному из подсудимых также предъявлено обвинение по статье 112 УК РФ – «Умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью». Речь идет о сутенере Сергее Егоркине, который избивал битой проститутку Юлию Земляниченко и при этом сломал ей руку. Но самая серьезная статья УК, обвинение по ней предъявлено 11 из 14 подсудимых, 210-я – «Организация преступного сообщества». По версии обвинения, данная преступная организация действовала в 2006 – 2009 годах на территории Ленинского района Саратова и специализировалась на организации проституции. Если быть более точным, речь идет об организации так называемой «уличной проституции» на проспекте 50 лет Октября, который в первом десятилетии 21-го века превратился в местный аналог парижского «плас Пигаль».

То, что в самом начале процесса на скамейке присяжных заседателей присутствовали более тридцати человек (то есть три состава), показывает, какое большое значение руководство судебной системы региона придает этому процессу. И для этого есть основания. Дело в том, что в масштабах России саратовский процесс – это второй прецедент или, если угодно, вторая попытка судебного преследования организованного преступного сообщества, связанного с проституцией.

Первая подобная попытка имела место в Перми. В 2006-м пермские милиционеры провели операцию, которую многие федеральные СМИ впоследствии назвали «облавой века». Вот что о «пермском деле» сообщала «Комсомольская правда»:

«В течение нескольких часов были задержаны более 200 человек: сутенеры, «мамочки», проститутки. Среди прочих взяли и главу банды – некоего Эдуарда Давыдова.

Проститутки отделались штрафом (по закону, это максимальное наказание для путан. – Авт. «КП»), а вот их «начальство» обвинили в организации преступного сообщества, а это значит, что им светило до двадцати лет лишения свободы.

Следствие продолжалось несколько лет. На допросах проститутки-малолетки рассказывали об избиениях, о том, как непокорных заставляли копать себе могилы. Короче, ужас. Когда этот ужас был запротоколирован, дело передали в суд. В ожидании вердикта следователи уже потирали руки, предвкушая массовые посадки и награды. Но дело обернулось полным провалом. Присяжные решили, что никакой банды (то есть преступного сообщества) нет. Сутенеров судили по более мягкой статье – «Вовлечение в занятие проституцией». В итоге Давыдову дали всего один год, который он отсидел еще на этапе следствия. Из зала суда вышел свободным человеком».

«Почему суд оправдал банду из 60 сутенеров?», «Комсомольская правда» от 20.07.2011

К приведенному выше отрывку необходимо пояснение. По-видимому, из-за своей правовой безграмотности корреспондент «Комсомолки» объединила в одно две разные статьи Уголовного кодекса – статью 210, где говорится об организованном преступном сообществе, и статью 209 – «Бандитизм». Пермским сутенерам никто обвинение в создании банды не предъявлял. Грешит против истины и утверждение «КП», что «сутенеров судили по более мягкой статье – «Вовлечение в занятие проституцией». По-видимому, слово «судили» надо читать как «осудили», поскольку далее тот же источник сообщает: «Из 60 сутенеров реальный срок получили всего девять, да и то не больше пяти лет». Из всей этой информации можно сделать вывод, что пермские присяжные не согласились с позицией обвинения, вменявшей подсудимым участие в ОПС. Поэтому вынесли оправдательный вердикт по статье 210 УК РФ. Что же касается «более мягкой» 240 статьи УК, то по ней из 60 подсудимых присяжные признали виновными лишь девятерых. А поскольку обвиняемые находились под стражей с 2006 года, то в приговоре, который состоялся летом текущего года, этот срок им был зачтен как отбытое наказание. После чего все осужденные вышли на свободу практически одновременно с оправданными подельниками.

В итоге можно констатировать, что первый в России публичный сутенерский процесс в Перми закончился полным фиаско. Гора родила мышь.

Есть и еще одна примечательная деталь, которую необходимо отметить. Во время расследования «пермского дела» правоохранители пытались вполне законным способом разобщить обвиняемых, применяя такое сравнительно новое для российского правосудия ноу хау, как «сделка со следствием». Вот что рассказал об этом «Комсомолке» в уже цитированной статье начальник УВД Перми Павел Фадеев:

«В каждом регионе своя практика. В каких-то все заодно, а в каких-то все сидят с надутыми щеками и договориться не могут. Вот пример: Тарасов – один из заместителей Давыдова – пошел на сделку со следствием. Но суд выпускает его под подписку о невыезде, и на воле Тарасова убивают. Киллера-то мы взяли, но сам Тарасов нам с того света признание уже не продиктует. Это называется «смотреть в одну сторону?».

В первом в Саратове «сутенерском деле» также была применена попытка осуществить «сделку со следствием». Лицам, пошедшим на такую сделку, было обещано изменить меру пресечения. Причем речь идет не об одном человеке, как в Перми, а о нескольких. Однако, в отличие от пермской трагедии с убийством сутенера Тарасова, в Саратове попытка таких договоренностей обернулась фарсом.

– В случае признания мною вины по 241 статье, – рассказывает сутенер Денис Бабаев, – нас обещали отпустить под подписку о невыезде и обеспечить особый порядок судопроизводства. Я уже свыкся с мыслью, что совершил преступление, и готов был понести наказание в виде двух-трех лет лишения свободы. Меня и некоторых других обвиняемых действительно выпустили из СИЗО, где продержали полгода. Однако в предъявленном обвинении значилась и 210 статья УК как соучастнику преступной организации. В этом преступлении ни я, ни другие обвиняемые своей вины не признаем.

В итоге намечавшаяся было «сделка со следствием» сорвалась. А вместо особого порядка судопроизводства объединенные одной бедой (или одной статьей УК) обвиняемые потребовали назначить судебный процесс с участием коллегии присяжных заседателей. По-видимому, итоги пермского процесса вдохновили саратовцев и дали надежду на благополучный исход дела.

Однако у второго для России «сутенерского» процесса есть и своя специфика, которая отличает его от пермского «блина».

Во-первых, на скамье подсудимых оказались 14 человек, хотя на этапе следствия подозреваемых было гораздо больше – аж 48 фигурантов. С одной стороны, подобный выбор следствием обвиняемых можно объяснить тем, что следователи ГСУ ГУВД по Саратовской области, готовившие обвинительное заключение, решили «отсечь» от дела второстепенных персонажей и не затягивать процесс. Ведь сегодня среди адвокатов бытует устойчивое мнение, что оправдательный вердикт присяжных на процессе в Перми случился именно потому, что там на скамье подсудимых присутствовали 60 человек. Потому, дескать, пермские присяжные просто запутались с определением степени вины персонально каждого из обвиняемых. И в итоге оправдали их всех скопом.

Возможно, с точки зрения психологии, данная версия выглядит безупречно. Однако предположение об «отсечении» от дела именно второстепенных обвиняемых входит в резкое противоречие с информацией, всплывшей в ходе судебного процесса. Трое обвиняемых – Даниил Барсов, Валентин Земров и Владимир Златогорский – исполняли функции водителей при проститутках. Да этого они и сами не отрицали в своих показаниях. Доказательств какой-либо иной противоправной деятельности этих подсудимых за прошедшие три месяца регулярного посещения судебных заседаний не прозвучало. Тем не менее, первым двум из перечисленной выше «тройки» также вменена пресловутая 210 статья УК. И при этом с полдюжины вполне реальных сутенеров, о которых именно как о сутенерах подсудимые и свидетели давали показания и на следствии, и в суде, избежали всякой ответственности.

Как мы помним, организаторы и главари пермского ОПС – сутенеры Давыдов и Тарасов вскоре после возбуждения уголовного дела были взяты под стражу. А вот троим лицам, которые, по мнению следствия, являются организаторами и руководителями ОПС сутенеров в Саратове, удалось скрыться от правосудия. Формально уголовное дело по ним выделено в отдельное производство, а сами они находятся в розыске. И все же стоит хотя бы вкратце упомянуть о каждом из них.

Во-первых, это бывший офицер внутренних войск МВД Александр Петров, известный также как один из соучастников вооруженного нападения на «Газпромбанк» в 1996 году. Вторым в списке главарей «сутенерского» ОПС значится Олег Борисов – владелец находящегося в микрорайоне Солнечный компьютерного клуба «Т-18». По версии обвинения, помещения этого компьютерного клуба являлись своеобразной резиденцией или штабом для руководства «сутенерского» ОПС. В этих помещениях главари ОПС проводили свои встречи-совещания, в ходе которых решались многие текущие вопросы, в частности, о приеме на работу новых водителей, повышении в должности заслуживающих доверие водителей до сутенеров и просьбы проституток о переходе с одной «точки» на другую» (то есть от одного сутенера к другому). Здесь же приходовалась наличность, собираемая с «точек» и доставляемая в «штаб» так называемыми «кассирами-контролерами». Третьим руководителем сутенерского ОПС, судя по материалам дела, являлся Алексей Шестаков (иногда называемый и Леонидом). Про Алексея Шестакова известно только, что он уроженец райцентра Ивантеевка и в сутенерском ОПС в качестве «кассира-контролера» работал его младший брат Владимир. Кстати, младший брат Олега Борисова Евгений, если верить свидетельским показаниям, также выполнял функции кассира-контролера. Однако если Владимир Шестаков ежесуточно собирал деньги с половины имеющихся точек за каждую вышедшую на работу путану (тариф колебался от 300 до 500 рублей с девушки), то Евгений Борисов принимал дань от сутенеров «за место» – 1,5 тысячи рублей с «точки». Главарей ОПС и «кассиров-контролеров» проститутки называли между собой «старшей охраной». Фактически, речь идет о верхушке преступной организации, из которой на скамье подсудимых оказались лишь двое: упомянутый выше Владимир Шестаков и Владимир Сидоров по кличке Черкаш. Исходя из фабулы обвинения, и Шестаков-младший, и Сидоров выполняли функции кассиров-контролеров. Хотя в своих показаниях они этого не признали, настаивая, что были простыми водителями при проститутках.

В числе причин, по которым пермские присяжные фактически оправдали группировку сутенеров, корреспондент «Комсомолки» называет явное нежелание следствия привлекать к уголовной ответственности представителей «крыши» этого ОПС. Результатом такого двуличия пермских правоохранителей стал своеобразный внутренний протест присяжных, вылившийся в оправдательный вердикт. Присяжные «думали так: «Давыдов и другие сутенеры – просто пешки, бизнес на самом деле принадлежит либо чиновникам, либо милиции. А нам подсунули стрелочников!». Такова психология у наших людей: во всем виновато начальство», – констатирует журналист «КП».

Пермь от Саратова находится довольно далеко. Поэтому сложно сказать, насколько обоснован подобный вывод присяжных. Однако наши саратовские присяжные, в отличие от пермских коллег, имеют, на мой взгляд, гораздо больше оснований обижаться на местную милицию за то, что она подсунула им именно «стрелочников». Основанием для такого вывода может служить приведенный выше факт о пустившихся в бега главарях. И это несмотря на то, что за несколько недель до активной фазы операции по задержанию членов сутенерской ОПС помещение компьютерного клуба «Т-18» было начинено прослушивающей аппаратурой. Стало быть, оперативники спецгруппы «Кобра», готовившие операцию против сутенерского ОПС, должны были быть в курсе всех планов руководства преступной организации. И «тепленькими» взять ее главарей.

Как рассказал в своих свидетельских показаниях на суде Андрей Кожарский, с мая по август 2009 года работавший менеджером в компьютерном клубе у Олега Борисова, очень часто по вечерам к хозяину приезжали его друзья, которых он знал как «дядю Леню» (Алексей Шестаков) и «дядю Сашу» (Александр Петров). Однажды друзья Борисова привезли с собой двух девушек и уединились с ними в комнате отдыха часа на два. Далее свидетель Кожарский показал, что девушки покидали комнату отдыха, закрывая свои лица от посторонних. Что было причиной такого странного поведения – непонятно.

В один из вечеров друзья Олега Борисова привели с собой человека с чемоданчиком. Таинственный гость попросил сотрудников клуба выключить все компьютеры и прочие электроприборы и приступил к поиску «жучков». Вскоре ему действительно удалось обнаружить «жучок», прикрепленный к задней панели телевизора. После чего этот инородный предмет был благополучно изъят и спущен в унитаз.

На следующий день произошел ночной штурм клуба «Т-18», в котором приняли участие около 15 сотрудников ОМОН в масках. В результате клуб был успешно захвачен специальным милицейским подразделением, но ни хозяина, ни его друзей там не оказалось. Затем посетителей и сотрудников клуба доставили в «Кобру», где поставили лицом к стене. А после ночного допроса Андрею Кожарскому дали возможность позвонить по телефону Олегу Борисову и рассказать о случившемся. На вопрос менеджера: «Вы где?» хозяин ответил очень лаконично: «На природе».

В результате такой вот блестящей оперативно-розыскной деятельности все трое главарей исчезли из Саратова в неизвестном направлении. При этом ничего не известно и о судьбе результатов оперативно-розыскной деятельности по прослушиванию штаба сутенерской ОПС. Во всяком случае, среди доказательств обвинения по делу, которое рассматривается в Саратовском областном суде, аудиозаписи и расшифровки этой «прослушки» не фигурируют. Спрашивается, почему?

На мой взгляд, может быть только два варианта ответа на этот вопрос. А именно: либо «прослушка» не дала никаких явных подтверждений существования в клубе «Т-18» логова сутенерской ОПС, либо, что еще хуже, оперативники «кобры» по каким-то своим внутренним причинам не пожелали передавать результаты своей оперативно-розыскной деятельности следствию. А то, что «дядя Саша» и «дядя Леня» привели с собой специалиста по подслушивающим устройствам, явно указывает, что они были прекрасно осведомлены о существовании милицейской «прослушки». Стало быть, кто-то из сотрудников милиции совершил акт предательства служебных интересов. Причем этот «кто-то» был крайне заинтересован, чтобы главари сутенерской преступной организации стали недоступными для следствия. Ведь совершенно ясно, что без определенной поддержки и «крыши» со стороны сотрудников районной милиции Ленинский район вряд ли бы мог претендовать на звание центра уличной проституции Саратова. И пребывать с этим позорным титулом долгие годы.

А теперь попробуйте отгадать с трех раз фамилию человека, который возглавляет «Кобру». Если затрудняетесь с ответом, вот вам правильная подсказка: по инициативе начальника Саратовского областного ГУВД, генерал-лейтенанта полиции Сергея Аренина начальником «Кобры» поставлен полковник Полтанов – бывший начальник Ленинского РОВД.

Прокурорская «крыша» и генеральская инициатива

Уличная проституция стала массовым явлением в России с начала 90-х годов. Не стал исключением и наш родной Саратов. В конце прошлого века главным местом, где саратовские уличные путаны предлагали клиентам свои услуги, была улица Большая Казачья. Однако если в российских столицах уличных проституток прочно взял под свою опеку криминал, то основной спецификой этой профессии в Саратове стало руководство со стороны сотрудников МВД – действующих и отставных. Факты, подтверждающие существование в Саратове очень мощной милицейско-прокурорской «крыши», всплыли в 2000 году, когда в Кировский районный суд поступило уголовное дело в отношении Виктора Хандожко, а в областной суд – в отношении Андрея Пряникова.

Во второй половине 90-х годов Виктор Хандожко имел в Саратове репутацию «крестного отца» уличной проституции. В конце 1999 – начале 2000 годов, когда личность этого человека привлекла к себе повышенное общественное внимание, саратовская пресса отметила два примечательных факта. А именно, что Хандожко щедро финансировал одного сотрудника так называемой «полиции нравов». А затем так сильно повздорил с этим человеком, что «блюститель нравов» заявил в милицию о намерении Хандожко убить его. Были и публикации с намеками, что безнаказанность преступной группировки Хандожко объясняется тем, что мать одного из «подчиненных» Хандожко занимает серьезную должность в одной из районных администраций Саратова.

Тем не менее, в 2000 году приговором Кировского районного суда Саратова Виктор Хандожко был осужден. Правда, не за организацию ОПС в сфере секс-бизнеса, а за банальное вымогательство и избиение гражданина. Примечательно, что в то время, когда рассматривалось дело Хандожко, начальник Кировского РОВД Миненков дал интервью местной прессе. В беседе с журналистами он подробно обрисовал героическую биографию подсудимого: в прошлом спецназовец, «краповый берет», дослужился до должности командира роты ОБНОНа; затем сотрудник Ленинского РОВД, который привлекал в ряды «сотников» бывших сотрудников МВД и курсантов военных училищ Саратова.

Следует пояснить, что термин «сотники» появился в лексиконе саратовских «жриц любви» в конце 90-х годов. Так проститутки называли своих охранников, за услуги которых каждая из них обязана была заплатить 100 рублей за ночь. Для охранников саратовских уличных путан термин «сотник» был полезен еще и потому, что позволял дифференцировать их профессию от профессии сутенеров, отношение к которым в уголовном мире, мягко говоря, непочтительное. Поэтому, надо думать, термин «сотник» прочно укоренился и благополучно дожил до настоящего времени. Правда, за десятилетие размер оплаты, взимаемой «за охрану», существенно вырос. Как следует из свидетельских показаний, прозвучавших на процессе в Саратовском областном суде, в 2009 году охранный тариф составлял от 350 до 500 рублей с проститутки за ночь работы. При этом за прошедшие годы стерлась четкая грань между профессиями сутенера, охранника и водителя. Но об этом я расскажу позже.

В ходе предварительного расследования «дела Хандожко» у следствия появилась информация, что лидер уличной проституции Саратова имел друзей и покровителей среди сотрудников прокуратуры Саратовской области. В частности, 22 декабря 1999 года проститутка Инга Шепелева (она же подсудимая на процессе, проходящем ныне в Саратовском областном суде) собственноручно написала на имя тогдашнего прокурора Саратовской области Николая Макарова заявление, в котором содержалась информация о прокуроре – покровителе Виктора Хандожко. Впоследствии это заявление Шепелевой фигурировало в уголовных делах №№ 55520, 55524 и 56543, возбужденных в то время Кировским РОВД г. Саратова в отношении Хандожко. Приведу небольшую цитату из заявления Шепелевой:

«Хандожко сказал нам, чтобы мы ничего не боялись, потому что в областной прокуратуре работает его приятель по имени Сергей, и если что-то не так, нас, естественно, поддержат свыше, так что бояться нам нечего».

Заявление Инги Шепелевой было в значительной степени посвящено событиям, разыгравшимся на улице Большой Казачьей аккурат в профессиональный праздник российской милиции – 10 ноября 1999 года. В этот день вечером на пересечении Большой Казачьей и Мирного переулка произошел конфликт между группой сутенеров-«сотников» с одной стороны и старшим лейтенантом СОБРа Пряниковым – с другой. Конфликт закончился перестрелкой, в результате которой Андрей Пряников получил два полостных пулевых ранения, причем одно из них оказалось опасным для жизни. Сутенерская пуля задела печень, и только благодаря вовремя сделанной операции и мастерству врачей удалось спасти жизнь сотрудника милиции. В перестрелке был смертельно ранен и «сотник» Александр Скрипкин – один из тех, кого Хандожко привлек в качестве охранников проституток. После того как Андрей Пряников упал и начал терять сознание, «сотники» несколько раз ударили раненого офицера по голове и похитили его табельное оружие. Затем сутенеры скрылись с места происшествия, увезя с собой и смертельно раненного Скрипкина. По дороге «сотник» умер, после чего труп был подброшен его коллегами в подъезд дома, где проживал сутенер Голуб.

По факту вооруженного нападения на сотрудника милиции было возбуждено уголовное дело, по которому Андрей Пряников проходил в качестве потерпевшего. Однако когда в прокуратуре выяснили, что в перестрелке погиб именно сутенер, отношение к Пряникову резко изменилось. Он, пребывая в статусе потерпевшего и не пройдя должной реабилитации после полостной операции, был заключен под стражу. То есть фактически незаконно, без возбуждения в отношении него уголовного дела, лишен свободы.

В результате предварительного расследования, которое проводил молодой в ту пору следователь областной прокуратуры Сергей Калашников, старший лейтенант Пряников был обвинен в умышленном убийстве из хулиганских побуждений (ст. 105, часть 2 УК РФ), покушении на убийство (ст. 30, часть 3 и ст. 105, часть 2 УК РФ) и хулиганстве с использованием огнестрельного оружия (ст. 213, ч. 3 УК РФ). При этом следствие пришло к парадоксальному выводу, что и два огнестрельных ранения, которые получил Андрей Пряников, – это тоже его рук дело. И это притом, что табельным оружием старшего лейтенанта был весьма редкий пистолет Стечкина, имеющий длину затворной рамы 222 мм. Каким образом Пряников при таком огромном пистолете смог не только отбиться от нападавших на него сутенеров, но и прострелить себе предплечье и печень, может знать разве что знаменитый автор детективов Лев Гурский.

При первом рассмотрении «дела Пряникова» в суде он был оправдан вердиктом коллегии присяжных заседателей. Однако оправдательный приговор был обжалован прокуратурой и отменен. А при вторичном рассмотрении этого дела подсудимый Пряников был приговорен к пяти годам лишения свободы в колонии строгого режима.

Но вернемся к судьбе злосчастного пистолета Стечкина. Вот что об этом писала в декабре 1999 года проститутка Инга Шепелева в своем заявлении на имя прокурора области Николая Макарова:

«10 ноября примерно с 22 до 23 часов ко мне подъехали Ломакин и Ширяев (двое других сутенеров, участвовавших в инциденте на Большой Казачьей. – А.К.) и сказали, что Скрипкина только что подстрелили и его увезли к Голубу домой. У Ширяева были с собой два пистолета: газовый, который принадлежал Скрипкину, и чужой – боевой, с оборванным ремешком от кобуры. Когда мы подъехали к дому Голуба, там уже находились сотрудники и осматривали машину Скрипкина. Мы проехали мимо и поехали искать Хандожко, так как ребята не знали, что им делать. Хандожко мы нашли, и он сказал, что Скрипкин умер. После услышанного все словно остолбенели. Ломакин с Ширяевым хотели выбросить оружие, но Хандожко не разрешил, сказал, что утром он посоветуется со своим приятелем из прокуратуры, а потом решит, что делать. /…/

Ломакин и Ширяев остались у меня до утра ждать Хандожко. Где-то в обед приехал Хандожко и долго рассматривал оружие, которое было у парня, так как теперь уже знали, что он работает в СОБРе. Витя (Хандожко. – А.К.) говорил, что это дорогой «ствол», и что он очень хочет его оставить. Ломакин с ним поговорил, и они пошли в областную прокуратуру сдавать оружие».

История дружбы между неизвестным сотрудником областной прокуратуры и лидером уличной проституции Саратова привлекла пристальное внимание известного адвоката Вячеслава Борисова, который на этапе предварительного следствия осуществлял защиту подозреваемого Пряникова. Вот как прокомментировал описанную выше ситуацию адвокат Борисов:

«Из заявления Шепелевой И. и других материалов уголовного дела видно, что преступную группировку Хандожко и проституцию в Саратове «крышевал» приятель Хандожко, «оборотень» из прокуратуры Саратовской области по имени Сергей. По состоянию на 10 ноября 1999 года этот Сергей пребывал в отпуске, а в период с 18 до 25 декабря 1999 года находился на лечении в больнице. Именно к этому прокурорскому работнику ездил Хандожко вечером 10 ноября 1999 советоваться и именно через него 11 ноября 1999 г. была организована сдача пистолетов Пряникова и Скрипкина в областной прокуратуре».

На первый взгляд может показаться странным, что Инга Шепелева, зная о прокурорской крыше Хандожко, решилась «засветить» эту «крышу» в заявлении на имя прокурора области. Сама же Шепелева, беседуя со мной в перерыве судебного заседания, пояснила, что в то время Хандожко очень сильно обидел другую проститутку – Екатерину Юналиеву, ее близкую подругу. А у Юналиевой отец работал дежурным по УВД Саратова. Так или иначе, но в 2000 году Виктор Хандожко был осужден и отправился отбывать наказание в ИТК-3 города Рязани.

Этот небольшой экскурс в старые уголовные дела я предпринял лишь затем, чтобы продемонстрировать читателям одну простую истину. До недавнего времени было нереально ожидать какого-либо серьезного милицейского преследования организованной уличной проституции в Саратове. А если и случались громкие уголовные дела, связанные с индустрией коммерческого секса, то проститутки и сутенеры фигурировали в этих процессах преимущественно как потерпевшие или свидетели. Правда, регулярно проводились милицейские рейды, во время которых отлавливали отдельных проституток и назначали им административные штрафы. Однако эти штрафы редко кто платил, и в итоге уличная проституция продолжала, что называется, «цвести и пахнуть».

И вдруг в одночасье все изменилось. После уголовного дела сутенерского ОПС Петрова-Шестакова-Борисова возникло уголовное дело ОПС «Бороды». И если первое дело расследовали сотрудники Главного следственного управления ГУВД области, то второе уже вели прокурорские следователи из областного СУ СКа. Как уже было сказано выше, к настоящему времени оба эти дела находятся в Саратовском областном суде. Однако это вовсе не означает, что на этом борьба с организованной проституцией в нашей области закончится.

Как сообщил мне начальник пресс-службы ГУВД Саратовской области Алексей Егоров, в настоящее время возбуждено и активно расследуется уголовное дело в отношении сутенерской группировки, действовавшей в Энгельсе. А оперуполномоченный управления собственной безопасности Константин Шитов в том же Энгельсе выявил сутенерскую группировку с участием сотрудников местной милиции, в которой проститутками работали гражданки ряда африканских стран. Такой весьма неожиданный для нашего региона всплеск борьбы с организованной преступностью в сфере секс-бизнеса Алексей Викторович связывает с высоким моральным обликом и гражданской позицией своего начальника – генерал-лейтенанта полиции Сергея Аренина. Именно по личному приказанию Аренина группировкой Петрова-Шестакова-Борисова стала заниматься пресловутая «Кобра». Да и сам генерал Аренин не делал из этого никакой тайны. Особо ярко начальник областного ГУВД высказался об этом 19 января 2010 г. во время своей встречи с представителями саратовских СМИ по итогам годовой коллегии.

Как пишет еженедельник «Взгляд», «рассказал он (Аренин. – А.К.) и еще об одном случае, где в сговоре с преступниками и «крышевании» ОПГ оказался замешан начальник отдела милиции. По словам Аренина, когда он приехал в город, то был удивлен огромным количеством «девах» почти без юбок», спокойно работающих на центральных улицах города. Когда началось расследование, оно показало, что организовала работу ночных бабочек «одна ОПГ при участии некоторых товарищей в погонах». Большая часть организаторов и рядовые работники – сутенеры, охранники, и т.д., были задержаны (трем активным участникам преступной группы, правда, удалось скрыться в Турции). А вот «милиционер» наказания не понес. «Влетел» начальник городского райотдела. И если против него дадут показания, он «присядет». Так что «крышу» мы снесли», – заявил Аренин».

Сегодня, когда с момента этого публичного высказывания прошло около двух лет, мы имеем все основания оценить степень искренности генерала и принципиальности его коллег. Наверное, под теми «тремя активными участниками», которым удалось скрыться в Турции, Сергей Аренин имел в виду Александра Петрова, Алексея Шестакова и Олега Борисова. А вот, что к уголовной или иным видам ответственности за связь с ОПС сутенеров привлекается кто-либо из начальников ГУВД Саратова, информации до сих пор не поступало. Остается предположить, что против этого «оборотня в погонах» не удалось получить показаний (на что рассчитывал Аренин), либо начальник областного ГУВД, исходя из чисто ведомственных интересов, решил пока не трогать «своих».

Впрочем, на процессе, проходящем в Саратовском областном суде, было озвучено много иной шокирующей информации. А потому сегодня у нас имеется возможность не просто рассказать в подробностях об организации сексуального бизнеса в Саратове, но и указать на некоторых иных «оборотней в погонах», так или иначе причастных к этому позорному виду промысла.

(Продолжение следует)